Соратники Иегу

С ними находился молодой человек в зеленой с золотом одежде правительственного курьера. На нем были высокие запыленные сапоги, а также картуз с козырьком и сумка с депешами, составлявшие неотъемлемую принадлежность этой должности.

На столе лежала карта работы Кассини, на которой отмечались даже малейшие неровности земли.

Прежде чем поведать, чем был занят курьер и с какой целью была разостлана карта, бросим взгляд на трех новых лиц, чьи имена прозвучали в танцевальном зале и кому предстоит сыграть немаловажную роль в дальнейшем развитии нашего романа.

Читатель уже знаком с Морганом — Ахиллом и Парисом этого необычайного сообщества. Черноглазый и белокурый, он был высокого роста, изящен, строен и ловок, взгляд его всегда был оживлен; свежих уст его не покидала улыбка, обнажавшая ослепительно белые зубы. Бросалось в глаза выражение его лица — противоречивое сочетание кротости и силы, нежности и мужества. К тому же весь он был озарен беззаботной веселостью, которая ужасала при мысли о том, что этому человеку вечно грозила самая страшная смерть — гибель на эшафоте.

Д'Асса был мужчина лет тридцати пяти — тридцати восьми, с густой шевелюрой, тронутой сединой, и с черными как смоль бровями и усами. Его глаза, как у индийца, были чудесного каштанового оттенка. В прошлом капитан драгун, великолепно сложенный, он был способен справиться с любым противником и обуздать свои страсти; его мускулы доказывали незаурядную силу, а лицо выражало упорство. Он отличался благородной осанкой, на редкость изящными манерами, был надушен, как завзятый щеголь. То ли он имел пристрастие к ароматам, то ли они доставляли ему наслаждение, только он то и дело нюхал флакон душистой соли или серебряную вызолоченную коробочку с тончайшими духами.

Настоящие имена Монбара и Адлера были неизвестны, так же как имена д'Асса и Моргана, но в тесном кругу их обычно называли «неразлучными». Вообразите себе пары: Дамона и Пифия, Эвриала и Ниса, Ореста и Пилада в возрасте двадцати двух лет; один весел, словоохотлив, шумлив, а другой печален, молчалив, мечтателен; у них все общее — опасности, деньги, любовницы; они дополняют друг друга и вдвоем отваживаются на самые невероятные выходки, причем в критические минуты каждый забывает о себе и оберегает другого, подобно молодым спартанским воинам священного отряда, — вообразите двух таких друзей, и вы составите себе представление о Монбаре и Адлере. Нечего и говорить, что все трое принадлежали к Соратникам Иегу. Четверых молодых людей созвали, как догадался Морган, по делам общества.

Морган сразу же подошел к мнимому курьеру и крепко пожал ему руку.

— Ах, милый друг! — воскликнул курьер, невольно пошатнувшись: он был превосходным наездником, но, проскакав во весь опор на почтовой лошаденке пятьдесят льё, потерял устойчивость в ногах. — Вы, парижане, ведете жизнь настолько приятную, что по сравнению с вами Ганнибал в Капуе пребывал на терниях! Я лишь мельком взглянул на этот бал, проходя по залу, как и подобает бедному правительственному курьеру, который везет гражданину первому консулу депеши генерала Массена. Но, думается, у вас туг богатый выбор «жертв». Что поделаешь, бедняги вы мои, сейчас надобно с ними расстаться. Это досадно, это огорчительно, это ужасно! Но дом Иегу прежде всего! — Дорогой мой Астье!.. — начал было Морган. « — Тсс! — прервал его курьер. — Пожалуйста, никаких собственных имен, господа! Астье — почтенное лионское семейство; как говорят, оно проживает на площади Терро и из поколения в поколение занимается коммерцией. Эти Дстье сочли бы себя униженными, если бы узнали, что их наследник сделался правительственным курьером и носится по большим дорогам с казенной сумкой за плечами! Если угодно, зовите меня Лекоком, но никак не Астье! Я не знаю никакого Астье! А вы, господа, — обратился он к Монбару, Адлеру и д'Асса, — знаете такого?

— Нет, — в один голос отвечали трое молодых людей, — и мы просим извинить ошибку Моргана.

— Милый Лекок! — проговорил Морган.

— Так-то лучше, — перебил его Астье. — На это имя я отзываюсь. Ну, что ты хотел мне сказать?

— Я хотел сказать, что не будь ты антиподом бога Гарпократа, которого египтяне изображали с пальцем на устах, то, не вдаваясь во все эти красочные подробности, ты уже давно объяснил бы нам, что означает этот костюм и эта карта!