Однажды в ужасную бурю я увидел, как на скалистый мыс несется лодка, а в ней сидит человек. Казалось, вот-вот она опрокинется. Вдруг волна подхватила ее, как дыхание ребенка подхватывает перышко, и швырнула на утес. Лодка разлетелась в щепки, человек уцепился руками за утес. Все закричали: «Он погиб!» Тут стояли его отец и двое братьев, но ни один из них не отважился его спасать. Я поднял руки к небу и сказал: «Боже мой! Если ты, так же как и я, осудил Мильера, то я спасу этого человека и с твоей помощью спасусь сам!» Я разделся, обвязал себе руку веревкой и поплыл к утесу. Его отец и братья держали другой конец веревки. Казалось, море затихло подо мной. Я добрался до утеса и схватил утопающего. Он благополучно доплыл до берега. Я мог бы добраться так же, как и он, привязав веревку к утесу. Но я отшвырнул ее прочь и доверился Богу и волнам; и волны донесли меня до берега так плавно и бережно, как воды Нила принесли колыбель Моисея к ногам дочери фараона…
И еще. Я скрывался в лесу Гран-Шана и со мной было пятьдесят человек. У селения Сен-Нольф стоял вражеский часовой. Я вышел из лесу в одиночку и вверил свою жизнь Богу с такими словами: «Господи, если ты осудил Мильера на смерть, то пускай этот часовой выстрелит в меня и промахнется, а я вернусь к своим, не причинив вреда часовому, потому что в этот миг ты будешь с ним!» Я пошел прямо на республиканца. В двадцати шагах он выстрелил в меня и промахнулся. Видите дыру в моей шляпе, она в каком-нибудь дюйме от моей головы. Десница Божья направила пулю. Это произошло вчера. Я думал, что Мильер в Нанте. Сегодня вечером мне сообщили, что он со своей гильотиной находится в Ла-Рош-Бернаре. Тогда я сказал: «Господь привел его сюда, здесь он умрет!»
Ролан не без уважения выслушал рассказ суеверного предводителя бретонцев. Его не удивляла наивная поэтическая вера этого человека, который вырос на берегу бурного моря и расхаживал среди дольменов Карнака. Ему стало ясно, что Мильер действительно обречен на смерть и что его может спасти только Бог, который, казалось, трижды подтвердил приговор, вынесенный Кадудалем.
Полковнику оставалось задать последний вопрос:
— Как же вы его убьете?
— О! Это пустяки! — отвечал Кадудаль. — Ему не миновать смертельного удара!
В этот миг вошел один из крестьян, приносивших ужин.
— Бей-Синих! — обратился к нему Жорж. — Позови Сердце Короля, мне надобно сказать ему два слова.
Через две минуты бретонец предстал перед своим генералом.
— Сердце Короля, — спросил Кадудаль, — ведь это ты мне недавно говорил, что изверг Тома Мильер сейчас в Ла-Рош-Бернаре?
— Я видел, как он въехал туда вместе с республиканским полковником, а тому, сдается мне, его соседство было не очень-то по нутру.
— И ты прибавил, что вслед за ним катилась гильотина?
— Я вам сказал, что гильотина ехала между двух пушек, и мне кажется, если бы пушки могли с ней разлучиться, они бросили бы ее одну.
— Какие меры предосторожности принимает Мильер, когда живет в каком-нибудь городе?
— При нем всегда телохранители, он приказывает баррикадировать улицы, что ведут к его дому, у него всегда под рукой пара пистолетов.
— Несмотря на эту охрану, на эти баррикады, на эти пистолеты, сможешь ты до него добраться?
— Смогу, генерал.
— Я приговорил этого человека за его преступления: он должен умереть!
— А! — воскликнул Сердце Короля. — Наконец-то пробил час расплаты!
— Берешься ты привести в исполнение мой приговор?
— Берусь, генерал!
— Ступай, Сердце Короля, возьми с собой сколько тебе нужно молодцов… Придумай какую хочешь хитрость… только доберись до него и убей!
— А если я погибну, генерал…
— Будь спокоен, кюре из Ле-Герно отслужит по тебе сколько положено месс, чтобы твоя бедная душа не мучилась! Но ты не умрешь, Сердце Короля!
— Хорошо, хорошо, генерал! Главное, что отслужат мессы, — мне только этого и надобно. Я уже кое-что придумал.
— Когда ты поедешь?
— Сегодня в ночь.
— Когда он умрет?
— Завтра.
— Ступай, и пусть через полчаса триста человек будут готовы следовать за мной.
Сердце Короля вышел все с тем же невозмутимым видом.
— Видите, — сказал Кадудаль, — каковы люди, которыми я командую? Скажите, господин де Монтревель, первому консулу так же преданно служат, как и мне?
— Да, некоторые ему очень преданы.
— Ну а мне не то что некоторые, а все до одного.
Тут вошел Благословенный и вопросительно посмотрел на Жоржа.
— Да, — кивнул Жорж. Благословенный вышел.
— Вы никого не видели на дороге, когда ехали сюда? — сказал Жорж.
— Ни души.
— Я потребовал триста человек, и через полчаса они будут здесь. Если бы я потребовал пятьсот, тысячу, две тысячи, они явились бы через те же полчаса.
— Но на сколько человек можете вы рассчитывать? — поинтересовался Ролан.
— Вы хотите знать численный состав моего войска? Это проще простого. Я не скажу сам: вы мне не поверите. Сейчас вам скажет другой.
Он отворил дверь и позвал:
— Золотая Ветвь!
Золотая Ветвь мигом появился.
— Это мой начальник штаба, — с улыбкой отрекомендовал его Кадудаль. — Он исполняет при мне те же обязанности, что генерал Бертье при первом консуле. Золотая Ветвь!
— Мой генерал?