Соратники Петра

Довольно спокойно относящийся к разным житейским неурядицам, Брюс совершенно менялся, когда речь шла о невыполнении кем-то служебного долга. Яков Вилимович был по натуре человеком, не склонным к жестокостям. В письме к Иоганну-Георгу Лейтману, отвечая на вопрос об изготовлении волчьих петель, Брюс пишет: «Я ведь не любитель мучить подобными вещами бедных животных».[627] Однако, когда в 1706 году ему было поручено государем расследовать некоторые дела в артиллерийском ведомстве, он приказал: «Бомбардира Лушнева, что он бил челом великому государю, не явясь в артиллерии у генерал-лейтенанта Якова Вилимовича, и за побег и за прежний побег и многия его вины, сослать в Азов на каторгу в вечную работу». Не без ведома Брюса также был вынесен приговор «пушкарям за ослушание их, что они оставались на Москве без указу, учинить наказанье: велеть прогнать шпицрутены многажды, чтоб впредь не повадно им так делать». В этом же году Брюс вершил суд над ротным писарем за приписку умерших пушкарей в ведомости на получение жалованья. За это генерал-фельдцейхмейстер повелел «бить на козле кнутом нещадно».[628]

Конечно, все эти примеры касались людей, стоящих гораздо ниже Брюса на социальной лестнице. Читатель может сказать, что генерал-фельдцейхмейстеру легко было демонстрировать свою любовь к порядку на спинах беззащитных артиллерийских служителей. Попробовал бы он ради соблюдения заведенных правил вступить в конфликт с людьми более высокого звания. Но вот и другие примеры. В свое время государем был издан указ о том, чтобы артиллерийских офицеров без ведома генерал-фельдцейхмейстера губернаторы чинами не жаловали; запрещалось также производить повышение чином, минуя какую-либо ступень. Через некоторое время после этого указа артиллерийский подполковник де Генин без ведома Брюса был произведен в полковники. В письме де Генина к графу Ф. М. Апраксину, написанном почти два года спустя, полковник пишет, что Яков Вилимович «еще на меня гневен, что я пожалован мимо его полковником». Чуть позже описываемого случая, в январе 1717 года, фельдмаршал Шереметев прислал Брюсу письмо, в котором извещал генерала, что царь пожаловал артиллерии капитана Беренца в майоры и просил выдать новому майору соответствующий документ. Но Яков Вилимович усомнился даже в правоте действий самого государя, «понеже его царское величество изволит мне приказывать, чтоб через чин никого не производить, якобы капитана прежде не быв секунд-майором».[629]

Я. В. Брюс старался не примыкать ни к одной из периодически возникавших при дворе группировок. Выполняя добросовестно свое дело, что давало ему возможность не опасаться за какие-то «грешки» и не искать прикрытия у сильных мира сего, Брюс мог держаться независимо. Пользуясь чьими-либо услугами, Яков Вилимович стремился взаимно услужить, что позволяло ему ни перед кем не заискивать. Кроме того, авторитет образованного человека, пользующегося расположением государя, заставлял двор уважительно относиться к Якову Вилимовичу. Сам он не был охотником до сплетен и придворных интриг, что также обеспечивало ему возможность независимого существования. Ко всему прочему, Брюс не был православным, что, вероятно, являлось некоторой преградой для возможного сближения с ним русских «партий», складывавшихся при дворе. Для новоприезжих иностранцев он также не был до конца своим, поскольку относился к числу иностранцев, родившихся в России, которых, по словам Юста Юля, новые искатели счастья не жалуют.