Соратницы

— Если вам жаль сестру, леди… — поглядывая на дверь, произнес лекарь многозначительно, — я мог бы помочь… но это должно остаться в тайне. Я даже от этих слов откажусь, если вы попытаетесь меня выдать… но если сделка состоится, передам вам половину стоимости операции.

— Какая сделка? — не веря в свое счастье, недоуменно пролепетала юная леди, заранее согласная на все.

Ей почему-то казалось, что лекарь попросит почку или кровь для богатого пациента, и Тэри была готова на эту жертву.

— Я буду ждать вас завтра в крытой коляске… на площади, возле чайной. Молча сядете в коляску и тогда узнаете мое условие. Но никому ни слова… иначе договор не в силе. — Он резко смолк и продолжил любезным, усталым тоном лекаря, в сотый раз поясняющего бестолковым пациентам простую инструкцию: — А вот эту мазь нужно втирать три раза в день и оборачивать теплой повязкой, она не дает крови застояться.

— Спасибо. — Вернулся отнесший Сюзи в коляску отец, забрал бумажки и положил на стол тощий конверт с гонораром. — Прощайте, Джессон.

В тот раз Тэри впервые в жизни пришлось обмануть родителей, придумав убедительную, на ее взгляд, причину — подружку, которая обещала принести новый рисунок кружева.

— Почему бы ей не прийти к нам? — волновалась приболевшая маменька, многозначительно поглядывая на ухаживающую за нею Бетриссу.

Но гувернантка упорно делала вид, будто ничего не понимает, и маменьке пришлось отступить, Бет и так три дня недосыпала, совестно за такую мизерную оплату требовать от нее слишком многого.

Поэтому на второй вечер, надев самое скромное платьице и предусмотрительно спрятав в сумочке вуаль, Тэрлина покинула родной замок и неторопливо пошагала в сторону города. Всего-то с пол-лиги, до речушки, являющейся границей их владений. А сразу за ней тянутся торговые ряды, вливающиеся в центральную площадь.

Коляска без гербов, но с наглухо завешанными оконцами встретилась опустившей вуаль девушке в первом же проулке, и едва Тэри с ней поравнялась, из еле заметной щели приоткрытой дверцы раздалась команда:

— Залезай, быстро.

Девушка растерянно оглянулась, потом сообразила, что, кроме нее, никого поблизости нет, и бросилась к коляске. Торопливо, оступаясь от волнения, шагнула на ступеньку лесенки и вмиг оказалась внутри, подсаженная чьей-то твердой рукой. Она и охнуть не успела, как ее притиснули в самый угол диванчика, и коляска тронулась с места.

И только тогда один из сидящих на противоположном сиденье мужчин в темных полумасках, тот, что был вдвое солиднее соседа, визгливо возмутился:

— А вы кто такой?! И по какому праву врываетесь в мою коляску?!

— Скоро узнаешь, — мрачно пообещал сидящий рядом с Тэри человек. — И за все заплатишь.

Потом обернулся к Тэрлине и мягче добавил:

— Сейчас мы его высадим, и я все вам объясню.

— Да я вообще не знаю и знать не хочу ни вас, ни эту шлюху! — заорал толстяк, явно намереваясь привлечь внимание кучера, но сосед Тэри молниеносно ткнул ему кулаком в бок.

Видимо, довольно ощутимо, толстяк коротко простонал и смолк, с ненавистью рассматривая притаившуюся как мышка маркизу и суровых мужчин, не сводивших с него взгляда.

Больше их недолгая поездка не прерывалась ни одним звуком, и вскоре карета остановилась в каком-то полутемном сеннике или каретном сарае, из распахнутой дверцы духовито пахло сеном и навозом.

Решительные незнакомцы бесцеремонно вытолкали из коляски толстяка, цеплявшегося за все, попадавшееся под руку, и куда-то увели.

— Кучер отвезет вас на то же место, леди, или чуть дальше, — оглянувшись, на прощание пообещал незнакомец. — Учитывая, что вы согласились помочь добровольно, мы не будем составлять никаких документов и не раскроем ваше инкогнито, но впредь будьте осмотрительнее. В Тальзии пока еще встречаются люди, зарабатывающие сводничеством и сутенерством, однако среди них не принято делиться гонорарами с проданными девушками. Даже если бы вас сейчас отвезли в храм Судеб, обещанной суммы вам никто бы не отдал, это всего лишь подлая ловушка для бедных и отчаявшихся дурочек.

Тэрлина была наивной, но не глупой, и прекрасно поняла недосказанное. Джессон продал ее толстяку, и не в жены… а в тайные игрушки, и если бы не внезапная помощь, на головы ее родителей обрушилось бы новое горе. И неизвестно, как пережила бы его и без того хворающая маменька.

В тот момент Тэри всерьез обижалась на гувернантку, впервые спокойно отпустившую ее в город одну, но позже, перейдя мост и заметив сидящую на обочине знакомую фигуру в неизменно темном, почти монашеском платье, вдруг задалась законным вопросом: а откуда незнакомцы могли узнать о назначенной ей встрече? И чем ближе подходила к неспешно жующей сухарик Бетриссе, тем все сильнее подозревала ее в плутовстве.

— Пить хочешь? — беспечно спросила Бет, едва возмущенно сопящая Тэри подошла вплотную. — Я прихватила холодного кваса. Денек сегодня жаркий.