Соратницы

В центре цветка на этот раз сидело сразу трое дивных существ, и только один смотрел на девушку печальными глазами.

— Ты права… мы должны тебе все рассказать… — медленно, с усилием прошептал он и утомленно прикрыл глаза, собираясь с силами.

— Подожди! — само сорвалось с губ девушки предложение, которого еще десять минут назад она делать не собиралась. — Сначала я тебе спою, мне кажется, сейчас тебе это нужнее, чем мне — твои объяснения.

«В конце концов, — подумалось Тэри, пока она устраивалась на поросшем мхом камне, — теперь несколько минут не имеют уже никакого значения».

Поэтому и песню она выбрала недлинную, одну из праздничных, шутливых, тех, которыми поднимают гостям настроение приглашенные затейники. И она тоже старалась добавить немного света и тепла этим скорбно скукожившимся возле поникшего цветка существам с полузакрытыми, тусклыми глазками.

А допев и осознав сердцем, насколько мал оказался ее дар, не сумевший даже поднять с места отважных малышей, завела новую, тревожную и возвышенную балладу о воинах, пронесших любовь к родине и веру через годы скитаний и тягот. И, как обычно, проникновенно выводя простые, но суровые и искренние строфы, отдалась пению всей душой, срослась сердцем с бедами и болью древних героев, искренне переживала за исход боя и радовалась победе.

Катившиеся по щекам слезы Тэри заметила, только завершив последний куплет, а потом почувствовала, как их бережно стирают мягким, как пух, мхом маленькие лапки древней. Смущенно улыбаясь, девушка огляделась, и на душе вдруг стало светло, словно солнышко выглянуло.

Все зеленые малыши сидели теперь вокруг нее, прильнув к ногам и рукам, поглаживая плечи и стиснувшие край туники пальцы.

— Извини, — прошептал древень, бывший чуть крупнее других, — мы тебя неправильно поняли… но теперь сможем исправить свою ошибку.

«Да куда вам что-то исправлять, — горько хмыкнула про себя сирена. — Сами еле живые, а туда же, стараются сдержать слово».

— Это вы меня простите, — с искренним огорчением выдохнула, осторожно коснувшись маленькой ручки. — Я тоже еще не во всем разобралась и никуда не уйду, пока вы мне не объясните, зачем мы сбежали от моих друзей.

— Не от них, — шире распахнулись прозрачные зеленые глазки. — Мы давно нашли место, где цветок сможет вернуть силу. Но нам не хватало энергии, легкой, которой владели только эльвы. У тебя тоже такая, и потому, когда ты спела, мы решились перейти. Нельзя было терять время, на старом месте цветку становилось хуже с каждым днем, а нас — все меньше.

— Да вас и вправду стало совсем мало… — задумалась Тэрлина. — Или остальные в другом месте?

— Мы все здесь, — помолчав, выдавил древень, и было видно, что это признание далось ему нелегко.

— Как — все? — не поверилось сирене, да и удрученное личико прятавшего взгляд древня показалось ей подозрительным. — Я же помню, какой кучкой вы сидели в прошлый раз! Так где остальные?

Страшная догадка пронзила острой болью, отозвалась в душе тяжелым ощущением невольной вины.

— Они погибли? Говори честно, они… из-за меня?

— Нет! — отчего-то испугавшись, разом загомонили древни. — Не из-за тебя. Дорога была трудна, они ушли к матери.

— К какой еще… матери? — Тэри совершенно запуталась.

— К нашей. Цветок жизни — наша мать. И когда ей плохо, мы можем вернуться, отдать свои силы.

— А потом? — еще не веря услышанному, охнула кадетка.

— Когда цветок будет здоров, он вырастит новые бутоны.

— А те, которые уже были… они вернутся?

— Ну да, вырастут в бутонах. Не совсем те же, но память у нас общая.

Некоторое время Тэрлина размышляла, плохо это или хорошо, и все яснее понимала, насколько они разные. А потом из соседней шапки мха вылез старший древень и осторожно потянул ее за палец:

— Идем, цветок хочет показать тебе твоих друзей.

— Как «показать»? — недоверчиво нахмурившись, переспросила она. — Вы же не маги?

— Немного маги, — раздался в ушах Тэри утомленный, но чистый голос, совершенно не похожий на шепот древней. — Но не такие, как твой друг Годренс и оборотень с плато магов. Они большими кружками черпают более тяжелую, горячую силу источников, а мы пьем только ту, которую уже впитали в себя вода, растения, магические существа и люди с таким даром, как у тебя. Или у ведьм, так зовутся в вашем мире травознаи.

— Цветок, а разговаривать тебе не вредно? — забеспокоилась сирена, оглядывая немного приподнявшиеся листья гигантской розетки.

— Я не буду много, — в голосе матери древней явно слышалась улыбка, — только объясню. Мы оставили в том парке одного древня, на всякий случай. Чтобы кто-то мог вернуться, унести тебя и мое сердце, если здесь станет плохо кому-то из нас. Пещеры — опасная вещь, здесь может произойти любая непредвиденная случайность, а разведчики только посадили тут мох и сразу вернулись.

Цветок жизни ненадолго смолк, словно ожидая вопросов, но Тэри пока все было ясно.

— Твои друзья тебя искали, древень передал мне все, замеченное им. Если ты возьмешься за мой лист, то мысленно увидишь картинку и услышишь их разговоры.

— Если я не сделаю тебе больно, — опасливо шагнула ближе Тэрлина.