Соратницы

— Первый раз меня разбудил сильный поток магии, — не переставая жевать, начал неспешно объяснять Иридос. — Пробуждая ярость зверя, оборотни невольно выплескивают все запасы кокона. Часть потом собирается назад, остальное пропадает. Потому я и молчал, стараясь не мешать тебе протянуть как можно дольше. И заодно собирал всю свободную энергию, какую сумел. Разумеется, этого было маловато, и как только поток ослабел, меня упорно потянуло в сон — тело всегда стремится вернуть необходимую ему магию и ничего не тратить, пока резерв не достигнет привычного уровня. А второй раз я очнулся, когда ты снова вызвал ярость. И сразу почувствовал все эмоции: и твои, и гномов, и тех, кто прятался под амулетом отвода глаз. Пока ты к ним мчался, я постарался собрать с украшений и оружия гномов всю энергию и бросить в алхимиков ментальное «оцепенение» — единственное, чем мог достать подлецов наверняка. Оно получилось слабенькое, но сопротивляться в полную силу враги не смогли. Тем временем я стянул с их амулетов всю магию, да и до сих пор собираю остатки.

— Вот, — протянул ему фляжку ведьмак и невольно скосил глаза на кучу камней, скрывшую надзирателя с охранником. — А они там еще живы?

— Да, — хмуро буркнул маг, выпил залпом содержимое фляжки, поморщился и тихо выдохнул: — Спасибо. За все.

— О чем ты? — вдруг смутился Рад и неуклюже пошутил: — Я просто вспомнил про твое обещание вернуться к жене.

— Женщины делятся на тех, кому нужно объяснять любое свое действие, слово или намерение, даже самое пустяковое, и доказывать собственную правоту и искренность, — доев хлеб и устало прикрыв глаза, вдруг невпопад произнес дракон, — и все понимающих без слов. Этим достаточно жеста, взгляда, прикосновения. Особенно в самых личных делах. Но не стоит обманывать себя, считая такие невысказанные обещания необязательными. Они не менее незыблемы, чем прилюдный обет в храме Элторны. Каждый из нас, давая подобные безмолвные клятвы, обязан их исполнять. Нет ничего подлее и бессердечнее, чем обмануть надежды любимых женщин, разбить им сердце и жизнь. Порой из-за предрассудков или собственных надуманных запретов. И ты можешь сколько угодно сверкать на меня глазами и мечтать заткнуть мой рот вон той коркой. Теперь я твой кровный должник, а по законам оборотней это ближе, чем брат. И потому намерен помогать всем, чем смогу. Но сейчас скажу лишь о том, что знаю совершенно точно. Все люди с возрастом меняются, и умные женщины — больше остальных. Они вообще гибче, проницательнее и быстрее сверстников осознают, что в жизни по-настоящему ценно, а какие мечты изначально были по-детски наивными.

— Глупо я поступил, притащив тебя сюда, — возмущенно огрызнулся расстроенный оборотень. Напарник читал его тайные желания и сомнения, словно открытую книгу, и это было вдвойне неприятно — слышать то, о чем сам упорно старался не думать. Не забыть, нет, это невозможно, но хотя бы просто постоянно не держать в уме. — Нужно было напоить зельем и оставить в той пещере, а самому пробраться к любой трещине и послать магам сигнал тревоги.

Рад сейчас кривил душой, — никогда бы он так не поступил, — точно зная, насколько это будет неприятно не привыкшему сдаваться дракону.

— Ты бы так не сделал, — серьезно и убежденно произнес магистр. — Я ведь не сразу решился взять тебя с собой. Вначале всех расспросил и теперь знаю, с каким упорством еще парнишкой ты полночи тащил из расщелины Годренса и как позже много лет бессменно нес на своих плечах постылое бремя королевской власти. Это ваши наивные селяне верят, будто ими правит строгая и справедливая королева, но я-то — не они.

— Ну и знай себе на здоровье, — помрачнел Рад, прислушался и резко прервал слишком откровенный разговор: — Сюда гномы топают.

Мгновение помолчал и едва слышно выдохнул с горечью:

— Легко судить, когда всего не знаешь.

— Вот выберемся отсюда, тогда и поговорим, — уверенно пообещал дракон и решительно снял тщательно созданную собратьями маску простого оборотня.

Она свою роль сыграла.

Разумеется, можно было и не спешить открывать собственное лицо, но заклинание личины хоть и понемногу, но постоянно тянет энергию. А сейчас такая трата стала для Иридоса непозволительной роскошью. Дракон почти подчистую выбрал даже неприкосновенные запасы магии из всех своих артефактов вожака и главы старшего дройского дома, отлично зная, что они немедленно начнут ее возмещать из его собственной защиты. Но иначе не получилось бы замуровать врагов и наглядно убедить гномов в своей силе. А за слабым магом они никогда бы не пошли против такого подлого и жестокого противника, как черные алхимики.

— Вот, — староста держал в руках внушительное по размеру медное ведерко, наполненное камнями и всевозможными украшениями, от простеньких колец до замысловатых тиар и колье, — это тайный запас… закопали, когда черные на шею сели. Еще есть оружие и инструменты.