Сорняк

Нам, журналистам, предоставили только эту фотографию, и я бережно хранил ее – вместе с портретами мафиози, наемных убийц и прочих злодеев – в металлическом ящике письменного стола, закрывавшемся на ключ. Тогда я был молодым репортером криминальной хроники. Именно эту фотографию показывали карабинеры на шумной пресс-конференции, приуроченной к его аресту.

15 ноября 1992 года правоохранительные органы наконец арестовали последнего представителя рода Кашитедда – еще чуть-чуть, и его не миновала бы жуткая месть кланов “Коза Ностры”, чьих родственников он расстрелял. Вот так его жизнь навсегда погасла в убогой, сырой, тесной камере, раздавленная безжалостным приговором пожизненного заключения.

В то время я сотрудничал с телекомпанией “Телеакрас” и газетой “Ора”, освещая события жестокой мафиозной войны, которая разгорелась в провинции Агридженто в конце 1980 – начале 1990-х годов. В этой войне не щадили ни судей, ни карабинеров, ни политических деятелей, ни уголовную полицию. Тогда я пытался понять мотивы войны. Мое предположение заключалось в том, что движущей силой всех противоречий была месть, которая сталкивала “Коза Ностру” со “Стиддой”, альтернативной криминальной организацией, желавшей сместить старую мафию. По крайней мере, тогда я придерживался такой точки зрения и даже не подозревал, что спустя двадцать лет сам Джузеппе Грассонелли ответит на все мои вопросы и пожмет мне руку в тюрьме Каринолы, где мы и встретились впервые лицом к лицу.

Глядя на его руки и ощущая их крепкое пожатие, я не мог отделаться от мысли о том, сколько раз нажимали на курок эти пальцы. Его узкие, сухие, белые руки не желали отпускать моих рук, словно цепляясь за жизнь и надежду. Словно стремясь прогнать мучительные воспоминания прошлого, которые вновь и вновь возвращались к нему.

Вот он подошел ближе и тихо, как на исповеди, прошептал мне на ухо, не отпуская моих рук: “Знаешь, ты был моим секретным агентом! Каждый раз, завершая военную операцию – да, именно так я называл свои действия, – я бежал домой или в свое убежище и ждал твоего репортажа, чтобы удостовериться, что дело удалось и меня никто не узнал. Но прежде всего ты мне невольно помогал, рассказывая о том, как продвигается следствие”.

Я не смог сдержать улыбки. Впрочем, его слова не удивили меня. Журналист криминальной хроники осознает, что его репортажи могут помочь убийце или преступнику в бегах. Это известно и следователям, поэтому очень часто мы передаем те новости, которые нужно передавать.

Я всегда приезжал на место событий. Я никогда не ждал, пока полицейский или карабинер предоставит мне отчет о покушении или убийстве.

У нас в редакции была налажена радиосвязь с силами правопорядка. Как только дребезжащий металлический голос сообщал об очередном преступлении, я звал оператора и мы спешили к месту происшествия.

Всюду, где Грассонелли оставлял свой след, я появлялся с микрофоном и записной книжкой, чтобы рассказать о его жертвах, их жизни и смерти. А он потом смотрел репортаж из дома.

Наши судьбы пересекались начиная с того вечера, который круто изменил его жизнь.

Речь идет о событиях 21 сентября 1986 года. Было последнее воскресенье знойного сицилийского лета. Я шел в кино с подругой. Кинотеатр находился позади бара “Альбанезе”, в начале главной улицы Порто-Эмпедокле, – местные семейства приходили сюда полакомиться мороженым, сидя за столиками, выставленными прямо на тротуар. Сеанс начинался лишь в половине девятого, у нас с подругой было в запасе время, и я подумал, а не взять ли по холодному десерту. Но, когда мы подъехали к бару со стороны виа Рома, дорогу преградил полицейский патруль. Нам приказали возвращаться обратно.

Я представился полицейскому и спросил, что произошло.

“Массовое убийство!” – быстро ответил он.

Я передумал идти в кино, отвез подругу домой и поспешил к Порто-Эмпедокле.

Перед баром было настоящее поле боя. Перевернутые столики, разбитые вдребезги бутылки и стаканы. Кровь, перемешанная с растаявшим мороженым. Накрытые простынями истерзанные тела.

Шесть трупов. Четверо из них были главной мишенью: Джузеппе Грассонелли – старый глава семейства, его бедовый сын Джиджи и двое друзей семьи – Сальваторе Туттоломондо и Джованни Маллия. Еще две жертвы – Антонио Морреале и Филиппо Джеббия, которым не исполнилось и тридцати и которые не сегодня-завтра собирались сыграть свадьбу, просто очутились в неподходящее время в неподходящем месте, как сказал кто-то ради красного словца, нелепого в данном случае. Летним вечером любой из нас может оказаться за столиком бара и есть мороженое.

Уже на следующий день в криминальной хронике была выдвинута убедительная версия происшедшего: бойня устроена “Коза Нострой”, решившей проучить Грассонелли, которые чересчур высоко задирают нос.

Тогда мы не располагали всеми необходимыми фактами. Еще не настало время раскаявшихся мафиози, которые раскрыли бы истинные причины кровопролития.