Сорняк

Он перестал употреблять наркотики в моем присутствии. И никогда больше не вступал со мной в игру. Я потерял довольно богатого клиента, подумал я.

Однажды Йорге чуть ли не силой затащил меня к себе в гости. Позже его жена рассказала мне, что Йорге никого не приглашал в свой дом.

Мы подъехали к ограде его особняка, Йорге свернул на боковую аллею, окаймленную цветущими кустами, которые закрывали обзор. Затем он спустился к подземному гаражу, нажал кнопку на пульте, открылась автоматическая дверь, и мы вошли. Слева я заметил бассейн в голливудском стиле, справа – сауну с душами, солярием и шезлонгами. Поднявшись этажом выше, мы оказались в просторной гостиной, где нас ожидала высокая загорелая блондинка, приветствуя типично немецкой вежливой улыбкой. Крупные жемчужные серьги, казалось, делали ее лицо еще лучезарнее. Это была великолепная сорокалетняя женщина. Она протянула мне руку и прощебетала: “Моника”.

Рядом стояли трое детей: две девочки и мальчик, все светловолосые и с ярко-голубыми глазами, до того хорошенькие, словно сошли со страниц рекламного буклета. Удивительно, что столь неказистому папаше, как Йорге, удалось родить таких прекрасных ребятишек.

– Хорошо, что они пошли в твою жену, – шепнул я ему, вызвав у него раскатистый смех.

Жена Йорге проводила нас в бар и приготовила два аперитива. Сынишка начал жаловаться, что его обошли угощением. Тогда женщина с серьезным видом приготовила ему фруктовый напиток под названием “особый аперитив для взрослого мальчика”. Мальчик с довольной улыбкой посмотрел на меня.

Моника знала итальянский язык. Она начала рассказывать мне о Таормине, ее сказочных пляжах и музеях, в которых я никогда не был. Она называла имена известных итальянских художников. А я ни разу не слышал этих имен. И глубоко стыдился своего невежества. Слава Богу, вскоре она побежала на кухню проверить, не подгорело ли жаркое.

В ожидании ужина Йорге предложил мне освежиться в ванной. Ему было забавно наблюдать за мной, ведь он никогда еще не видел меня в такой растерянности. Он сказал мне расслабиться, а я с невольной злостью выпалил в ответ:

– Придурок! Если увижу тебя нюхающим кокаин, мозги вышибу!

Он почти застенчиво улыбнулся мне, в то время как в раскрытых дверях ванной показалась светлая детская головка, и ребенок крикнул: “Ужин готов!”

Моника знала итальянские традиции, поэтому на столе оказался свежеиспеченный хлеб.

За ужином я заметил, что Йорге не пьет даже вина. Дома он вел себя, как добропорядочный, достойный всякого уважения, внимательный отец: я даже вообразить не мог, что этот варвар – громадных пропорций, с орлиным носом и белобрысый, как футболист Грубеш, – способен на нежные чувства. В тот момент я полюбил его.

Я болтал с Моникой. Я настолько привык к разговорам с проститутками, сутенерами и ворами разного пошиба, что, черт возьми, забыл, что значит нормальный цивилизованный разговор.

Чуть погодя Моника сухо скомандовала детям попрощаться со мной и идти спать. Я удивился, что никто из детей не стал капризничать. Девочки поцеловали меня и попрощались – изящно, точно маленькие принцессы, а мальчик протянул руку: я крепко пожал ее.

Когда дети улеглись спать, мы сидели перед зажженным камином с длинными кубинскими сигарами и с бокалами бренди. Тогда я узнал настоящего Йорге.

Он вел двойную жизнь. Иногда, как он объяснил мне, ему необходимо было сбрасывать маску порядочного человека и выходить за рамки приличий. Он не выносил своего образа жизни. Йорге руководил одним из отделов крупной страховой фирмы в Германии.

Лишь тогда до меня дошло, почему он иногда подолгу исчезал. Йорге не был ни вором, ни грабителем, как я думал. Богатство досталось ему по наследству.

После третьего бренди он, растрогавшись, сказал, что никто не сделал бы для него того, что сделал я. Я хотел открыть ему правду, но Йорге словно находился под действием чар, которые я не решался разрушить. Я решил помедлить со своей исповедью и прежде посоветоваться с Фофо и Лео. Хотя я решил для себя: Йорге станет нашим другом. Но это означало, что впредь я не должен зариться на его деньги.

В тот вечер мы даже поговорили о сестренке Лидии. Йорге сказал, что знает толковых врачей в Милане, которые задолжали ему. Пока он говорил об этом, его глаза блестели. Воображаю, насколько его радовала возможность принести хоть какую-то пользу обществу после всех тех безобразий, которые он учинил.

На неделе Йорге обсудил дело со своими друзьями и даже предоставил мне маленький частный самолет, который должен был отправиться в Милан. Йорге был действительно влиятельным человеком. Прежде, наблюдая за ним, я думал, что он всего лишь богач, грубый и неотесанный. Он и был таковым. Но не только.

Прежде чем сесть на самолет, предоставленный Йорге, Лидия и ее сестра обняли меня. В их глазах читалась благодарность. Я хотел сказать им, что это всего лишь случайность.

Пришлось придумать для Селении отговорку, почему я не могу лететь с ними в Милан, – ведь девочка мечтала, чтобы мы с Лидией поженились. Не мог же я сказать ей, что скрываюсь от закона.