Сорные травы

У служебного входа обычно кто-нибудь из наших да околачивался. Раньше, не церемонясь, курили прямо в прозекторской, но потом там поставили пожарные датчики, на каждую сигарету реагирующие истошной сиреной, — и заядлым курильщикам пришлось перебраться во двор. У кого стрельнуть курево, найдется.

Рядом с крыльцом стояла труповозка, около нее в компании водителя и полицейского дымил наш эксперт.

— Сигареты не будет? — поинтересовалась я.

— Ты ж не куришь, — коллега протянул раскрытую пачку. Я пробурчала что-то невнятное, затянулась. Дым заскреб горло — потом болеть будет. Ну и черт с ним.

— Постой. — До меня только сейчас доперло, что эксперт вообще-то с ночной смены и давно должен был ехать домой. — Ты чего до сих пор здесь?

— Да с вызова возвращались. Этим, — он мотнул головой в сторону полицейской машины, — по рации еще один пришел. Давай, говорят, заглянем, все равно смена еще не кончилась. Заглянули, мать его! — Коллега сплюнул. — Вот только-только добрались, на дорогах кирдык, авария на аварии, пробки дикие. Домой пешком пойду. Документы только оформлю.

Я кивала, машинально поддакивая. Что за день такой?

— А тут что? Чего ручки трясутся?

И в самом деле. Надо же, не заметила.

— Да тоже веселуха с утра пораньше. Посетительница умерла.

— Бывают же деньки, м-мать… Хрен с ним, пошли работать.

Пошли работать. Что бы ни творилось вокруг, наше дело никуда от нас не денется — одним людям нужно узнавать причину смерти других. Хорошо это или плохо — не мне судить. Сейчас — просто отлично, можно работать и не думать. Еще плюс, что детские прозекторы есть, в соседнем крыле, и детские трупы на них. Конечно, скажи я про Кирюшу — подменили бы без проблем, а возможно, он бы просто ко мне не попал. И все же лучше так. Потом протокол почитаю, Аня же спросит.

Так, ладно, все фигня, кроме пчел, а рыдать на работе неприлично. Оставим до дома. А пока — самоубийца.

Как по мне, подростков с идеями «вот умру, буду в гробу лежать красивый, и все поймут, кого потеряли» нужно приводить к нам в приказном порядке. Чтобы убедились — смерть красивой не бывает. А заодно посмотрели, что сделают с их телом. На извлеченный и аккуратно разложенный органокомплекс, от языка до прямой кишки, на вынутый мозг. И не слишком эстетичный шов от горла до паха, остающийся после того, как внутренние органы вернут обратно и туда же, в брюшную полость, сложат мозги — чтобы не испортили похороны, вытекая из вскрытого черепа. Смерть — мой хлеб, а относиться к трупу как к объекту изучения студенты учатся еще на курсе анатомии. Но тех, кто ищет в ней эстетику, я бы собственноручно привязывала к секционному столу. Чтобы полюбовались, эстеты, тоже мне.

Что там у нас? Повешенный… Сам ли этот мужчина залез в петлю, или ему помогли, решать следователю. А мое дело — точно назвать причину смерти. И подробно описать все, что увидела. Чем я и занялась.

Я дописывала акт судебно-медицинской экспертизы, когда через плечо склонился коллега, дохнув свежим спиртом. Вопреки представлениям обывателей, на работе мы не пьянствуем. Ну, не чаще других. Праздники и дни рождения — дело святое. Впрочем, насколько мне известно, даже у офисного планктона принято проставляться по таким поводам. Спиртяга с утра, да еще и от Вадима, кафедрального сотрудника, который сейчас должен был этажом выше студентов строить, — не иначе как завтра красный снег пойдет.

— Что делаешь?

— Песни пою. Русские народные, — огрызнулась я. Терпеть не могу, когда за спиной стоят и через плечо заглядывают. Еще меньше люблю дурацкие вопросы. — Куда студентов своих дел?

— Домой отпустил. Все равно только четверть группы добралась, говорят, город встал полностью.

Странно. Пробки у нас, конечно, есть — где их нет. Правда, приезжие москвичи истерически смеются, слыша что-то вроде «ну, от сих до сих можно доехать за пятнадцать минут, а если пробка — то за час». Но чтобы весь город стоял?

— Шеф сказал, — продолжал Вадим, — пойти к тебе и вместе исследовать любой труп из сегодняшних скоропостижно скончавшихся.

— Вдвоем? Зачем?

— Затем, что есть приказ, который говорит: в случае сложности экспертного исследования…

— Про приказ посетителям втирай. Какая там сложность?

Он вытаращился на меня, словно на чудо-юдо.

— Ты где была все это время?

— Работала, если ты не заметил.

— А. Ну да. Ты работала, а мы тут так, мимо пробегали. Оторви голову от бумажек и посмотри по сторонам.

Это верно, когда я о чем-то думаю, ничего вокруг не вижу. Сколько обиженных знакомых пришлось утешать — мол, не специально мимо с каменной мордой прошла, просто задумалась, — не перечесть. Я огляделась. Присвистнула. То, что холодильников не хватает, — не новость, и трупы часто оставляют в секционном зале. Но столько? После десятидневных новогодне-алкогольных марафонов и то меньше бывает. Между столами, пожалуй, не пройдешь, не наступив.

— Пойдем, еще кое-что покажу.