Сорок четвертый. События, наблюдения, размышления

«Клеймили бывших аковцев — и тех, которые уклонялись от исполнения воинской обязанности и призывали к этому в своих листовках, и тех, которые оказались в рядах армии, в этом случае уже на основании обвинений в проникновении»{350}.

И лишь не разобравшаяся в характере и глубине событий в стране польская газета, издававшаяся в Вильнюсе еще Союзом польских патриотов, спустя два месяца била тревогу:

«Количество добровольцев возросло до 500 человек в день, начали приходить офицеры… Эта акция колоссально усиливает в вильненском обществе авторитет СПП и Войска Польского. Многие офицеры и в СПП и в военкомате откровенно говорят о своей принадлежности к АК. Ни СПП, ни военкомат, ни органы безопасности не чинят им по этому поводу никаких трудностей. Как стало известно, в настоящее время они сталкиваются с трудностями уже по прибытии в Польшу. Офицеры из Вильно, которые могли открыто разговаривать в Вильно, в Люблине боятся признаваться в принадлежности к АК, поскольку, как они утверждают, их предупредили, что это может грозить им весьма серьезными последствиями. По этой причине они обескуражены и подавлены. Нам кажется, тех, кто поступил честно в отношении органов СПП и советских органов в Вильно, не следует вынуждать к сокрытию перед польскими властями своего прошлого»{351}.

На сохранившемся в архиве оригинале этого материала имеется приписка, которую знакомый с новыми принципами политики начальник Главного политико-воспитательного управления сделал на полях:

«Заботиться не о возможно большем числе являющихся, а скорее об отправке наиболее подходящих как в физическом, так и в политическом отношении добровольцев».

15 ноября появился организационный приказ Главного командования № 59, в котором говорилось:

«В связи со значительным недобором офицеров, невозможностью в ближайшее время пополнить офицерами части, подлежащие формированию, а также с целью ускорить готовность сформированных ранее частей приказываю:

не формировать…»{352}

Далее следовало перечисление частей, исключенных из плана формирования.

Так была окончательно решена судьба 3-й армии и не сбылись надежды на создание самостоятельного польского фронта.

Обстоятельства. Несмотря на то что рассуждение о разрушении старого государственного аппарата соответствовало классическим формулировкам марксизма на предыдущем этапе его развития, формулировкам и тезисам относительно государственной власти, государственного аппарата (а старым польским коммунистам эти тезисы были хорошо известны), для Польши 1944 года это рассуждение было совершенно новым. Это был совершенно новый политический язык. До этого, а впрочем и после этого, ППР никогда не пользовалась им. Подобная постановка вопроса должна была привести к изменению политического климата в стране и очень серьезным последствиям, которые могли глубоко затронуть всю систему политических отношений в возрождающейся Польше.

Линия ПКНО, непосредственно вытекавшая из совершенно новых для международного рабочего движения практических установок ППР, хотя в 1944 году никто в Польше и не пытался этого сформулировать, выражала ту мысль, которая по прошествии многих лет получила название итальянской формулы: «Кто не против нас, тот с нами». Октябрьский поворот, который возвращал к формуле «Кто не с нами, тот против нас» и даже шел значительно дальше, к чему-то вроде: «Не каждый, кто с нами, тот с нами», вызвал в тогдашней Польше сильное потрясение.