Сорок из Северного Далласа

— Я прочту вам записи моих наблюдений за последнюю неделю. — Риндквист говорил с тщательной дикцией профессионального свидетеля. — В понедельник я начал следить за подозреваемым в восемь утра, когда он проследовал в Форт-Уэрт, к ресторану «Биг Бой», где встретился с несколькими мужчинами…

— Извините меня, — прервал я, машинально поднимая руку. — А вам удалось опознать кого-нибудь из них?

— Нет, не удалось.

— И вы не заметили абсолютно никаких примет?

— Никаких, — быстро ответил Риндквист, нервно переводя взгляд на Клинтона Фута.

— Продолжайте, Джордж, — ободряюще сказал Фут.

— Трое вышеупомянутых мужчин вместе с подозреваемым погрузили охотничьи ружья и другое снаряжение в кузов грузовика и поехали по старому Уэзерфордскому шоссе. Я решил, что они отправились на охоту и прекратил слежку, опасаясь быть обнаруженным.

— Ну разумеется, — подал я реплику.

— Заткнись! — рявкнул Фут, ударяя ладонью по столу. Лицо у него покраснело.

— Ждал на стоянке рядом с рестораном. Вернулись они после обеда. — Риндквист посмотрел сначала на Марча, потом на Клинтона. Я пожал плечами.

— Выехав из Форт-Уэрта, подозреваемый вернулся в Даллас и поехал к дому на Мейпл-стрит, где принял участие в вечеринке. Я опять держался на расстоянии, чтобы…

— В чьей квартире была вечеринка? — спросил я.

— Сам знаешь, — буркнул полицейский. — Ты был на ней.

Раздался смех.

— Это верно, — заметил я. — Но ведь у тебя все записано. Тебе платят за это.

— Не знаю, — огрызнулся Риндквист.

— Мистер Эллиот, — прервал Марч, опуская ладонь на руку Клинтона Фута, когда тот был уже готов в ярости вскочить из-за стола. — Это не суд. Мистер Риндквист информирует нас о том, что, по его мнению, относится к делу.

Я закрыл глаза и опустил голову на грудь.

— Продолжайте, Джордж.

Полицейский продолжал свой рассказ, избегая всех подробностей.

— Я видел, как подозреваемый курил марихуану вместе с другим неопознанным мужчиной. — С присущей ему деликатностью Риндквист не сумел опознать Сэта Максвелла — самого знаменитого атлета в спортивной истории Техаса.

— Вы говорите, он курил марихуану? — спросил Клинтон Фут, не отрывая взгляда от поверхности стола.

— Дело в том, что курильщики марихуаны, — Риндквист произнес эти слова с таким же отвращением, с каким говорил о неграх, прокаженных или мексиканцах, — держат сигарету в ладонях, собранных в горсть, делают короткие частые затяжки, задерживая дым в легких. Их легко опознать. Именно так курил сигарету подозреваемый.

Я чувствовал, что мир вокруг меня рушится, но не мог ни остановить, ни даже замедлить этот процесс.

— Вскоре после того как подозреваемый выкурил сигарету с марихуаной, — продолжал Риндквист, — он…

Я вскочил на ноги и ткнул в полицейского пальцем.

— Ты уверен, жирный недоносок, что это была марихуана? Паршивый… — Мой голос и гнев затихали по мере того, как я искал и не мог найти подходящего оскорбления.

— Ну смотри, парень! — завопил полицейский и шагнул ко мне, сжимая кулаки. Затем он оглянулся вокруг, ища поддержку. Рэй Марч пришел на выручку.

— Мы хорошо понимаем, мистер Эллиот, — его голос звучал бесстрастно, — что мистер Риндквист высказывает лишь свое предположение. Но вы должны признать, что он имеет огромный опыт. Именно поэтому мы наняли его.

— Почему бы вам не застрелить меня сразу?

— Вы можете дерзить, однако вам предъявлены серьезные обвинения. Продолжайте, Джордж.

Полицейский взглянул на Клинтона Фута, который ободряюще кивнул.

— Как я уже сказал, — Риндквист снова посмотрел в блокнот, — вскоре после того как подозреваемый выкурил сигарету с марихуаной, я прекратил наблюдения и возобновил их во вторник, когда он вышел с тренировочного поля и проследовал к небоскребу Конрада Хантера, где пробыл около двух часов. Затем он поехал к Твин Тауэрз, где провел ночь.

— В какой квартире провел ночь мистер Эллиот? — Клинтон злобно посмотрел на меня, затем откинулся на спинку кресла. Его правая нога нервно подрагивала.

— В квартире двести сорок пять, сэр. — Риндквист даже не посмотрел в свои записи. — Там проживает…

— Это неважно, — впервые заговорил О’Мэлли. — К делу это не имеет никакого отношения.

Губы Риндквиста уже сложились в слово «Джоанна». Сбитый с толку, он начал запинаться:

— Подозреваемый часто там ночует. — Риндквист перевел взгляд с Клинтона на Марча, затем на О’Мэлли, не понимая, где допустил ошибку.

— Знаете, кто вы все? Паршивые ублюдки, — заметил я. Оскорбление идеально подходило к каждому из присутствующих, включая меня самого.

— Около полуночи, — продолжал Риндквист, снова обретя спокойствие, — я поехал к дому подозреваемого и произвел там обыск, обнаружив наркотики и множество порнографических изданий.

— И прихватил двадцать долларов, — добавил я.

На мое замечание никто не обратил внимания.

Я понял всю бессмысленность сопротивления и начал готовиться к завершению дела.