Сорок изыскателей. За березовыми книгами

О, мы покажем, как выразился Николай Викторович, класс дежурства!

Раньше, когда дежурили ребята — каждый день по два мальчика и по две девочки, — обед частенько бывал не совсем того… То каша подгорала, то макароны слипались в комок или суп пересаливался, а картошка хрустела на зубах. Однажды Ленечка даже бухнул мясные консервы в компот.

— Да, теперь мы покажем класс дежурства! — бодро ответил я.

Прежде всего мы поставили ведра с водой на плиту. За луком, за картошкой не пойдем — увольте, пожалуйста; сварим суп вермишелевый с мясными консервами, на второе — манную кашу, на третье — чай.

А где кастрюля с пирожками? Николай Викторович оставил ее в сенях. Пирожков было четыре сорта: с мясом, луком, рисом и с повидлом. Я выскочил в сени, открыл крышку. Какой ужас! Пирожки, политые дождевой водой, превратились в одно сплошное липкое тесто…

— Что же с ними делать? — спросил я Николая Викторовича.

В этот момент вновь явилась сторожиха тетя Настя.

— Вот вам от колхоза гостинец, — сказала она и поставила на пол целое ведро молока. — А это от меня — одежду сушить. — Она положила рядом большую связку веревок.

— Что делать с пирожками? — переспросил меня Николай Викторович. — Ручаюсь, получится великолепная каша! — немного поразмыслив, воскликнул он.

Не успел я возразить, как он вылил все молоко в кастрюлю с пирожками.

— Доктор, отыщите в сарае подходящую палку и не переставая помешивайте и следите, чтобы не подгорело, — сказал он и поставил кастрюлю на плиту.

Тем временем дождь перестал. Миша, Вова и Вася совершили второй героический подвиг: они отправились на пруд полоскать все шаровары.

Лариса Примерная и Танечка решились выползти из-под брезента в одних купальниках. Под руководством тети Насти они протянули веревки с одной стены на другую и начали вешать все подряд — шаровары, куртки, майки, трусы, одеяла, даже сами рюкзаки. Над плитой повесили, как флажки на новогодней елке, гирлянды разноцветных носков, платочков, документы и деньги из Васиной сумки.

Грязные кеды свалили в кучу. Утром разберемся и вымоем их, а на сегодня у каждого есть запасные тапочки.

Я все стоял у плиты и мешал палкой пирожковую кашу. Девочки высунули носы из-под брезента и — такие негодницы! — потешались надо мной, сравнивали меня, закутанного в тогу, с древним римлянином.

Мне досталась хлопотливая работа — мешать кушанья по очереди во всех трех посудинах. Честное слово, я не виноват, что прозевал: убежало молоко из пирожковой каши, и то самая капелька — не больше двух стаканов. А девчонки подняли отчаянный крик. Ну что ж тут такого — не очень густые клубы не очень удушливого чада заволокли весь класс.

Я попробовал пирожковую кашу. Вкус был какой-то необычный, возможно лук и мясо плохо уживались с повидлом.

— Попробуйте вы, — попросил я Николая Викторовича. Он тут же зачерпнул ложкой и таинственно мне шепнул:

— Прибавьте два стакана сахарного песку.

Наконец все поспело. Кто мог встать, ел, сидя за партами. Кто не мог, тому миску подали прямо в постель.

Вермишелевый суп и манную кашу все проглотили молча, зато каша пирожковая имела заслуженный успех. Все восторгались, просили по добавке, еще раз по добавке, — хвалили толстого повара из пионерлагеря. Ну и меня тоже немножко хвалили.

Улеглись мы очень рано, еще до захода солнца, и спали не просто крепко, а крепчайшим сном, как обитатели королевского дворца из сказки «Спящая красавица».

Глава пятнадцатая Как мы работали в колхозе

Еще вчера я заметил, что у многих ребят и на подошвах, и на пальцах, и на пятках за два дня похода вскочили большущие пузыри, у иных сильно распухли ноги.

Но вчера некогда было, а сегодня перед завтраком «под руководством» Танечки я занялся хирургией. Ловкие руки Танечки смазали потертости и забинтовали множество ног.

Десять ребят идти дальше не могли; надо было, по крайней мере, три дня отдыха, чтобы залечить их раны.

Натерли ноги Вася, Лида, Ленечка и другие. Лариса Примерная вспомнила, что именно они раньше пропускали лыжные прогулки и весенние тренировочные походы.

— Вот видите, сколько раз я вас предупреждала, а теперь… — гневно упрекала она.

— Так и будем загорать на солнышке? — сердито спросил Миша.

— Бездельничать никто не собирается, — повысив голос, ответил Николай Викторович, — иду в правление колхоза договариваться: пусть дадут нам какую-нибудь работу.

Он вернулся в крайнем возбуждении, с искрящимися от удовольствия глазами, разрумянившимися щеками… Все собрались и уселись на брезенте вокруг него. Что-то он нам расскажет?

Он оглядел ребят и начал:

— Слушайте меня, вот что я узнал в правлении: рожь в колхозе поспела. Завтра с утра начнется уборочная. Колхоз принимает нас на работу на три дня, поставит на небольших участках, где невыгодно пускать комбайн. Нам специально выделяется трактор с прицепной косилкой. Скошенную косилкой рожь мы будем вязать в снопы, а снопы ставить в копны, чтобы их не мочил дождь. С нами пойдет звеньевая — будет нас учить.

— Снопы вязать? — недоверчиво спросил Гриша.