Сорок лет среди грабителей и убийц

– Припомнил я их, – сказал он сразу, как вошел. – Один – Петров, а другой – Иванов. Петров тоже не Петров, а беглый какой-то… Познакомился я с ними, когда они в Царском жили, а потом ушли в Питер и оттуда мне вещи привозили. Их там шайка целая. Всех-то я не знаю и никого не знаю, а только главное место, где они собираются, – это будки на шоссе.

– Девять и одиннадцать?

Тасин тотчас закивал головой.

– Вот, вот! У них все гнездо! Там они и живут, почитай, все!

– А кого ты знаешь из них?

– Только двоих и знаю.

Больше от него узнать было невозможно. Мы собрались уезжать. Двух Дубовицких и Тасина при нас же отправили с конвоем в Петербург, а следом за ними поехали и мы. Келчевский потирал руки.

– Ну, значит, эти душители все у нас!

– Надо думать!

– Скажите, пожалуйста, – обратился ко мне Прудников, – откуда вы узнали про этих… ну, как их… сторожей?

– Про Славинского и Сверчинского? – ответил я. – Очень просто. Я был у Славинского.

– Были?! – воскликнул Келчевский.

– Я в эту ночь ночевал у него в сторожке, – засмеялся я и описал все происшедшее.

– Видимо, этот Мишка у них штука не малая, – окончил я.

– Значит, их всех арестовать можно?

– Можно, но надо уловить момент.

– Отлично! – засмеялся Прудников. – Сперва уловим момент, потом их! Поручаем это всецело вам.

Я поклонился.

Мы приехали в Петербург. Я отправился домой отдохнуть и позвал к себе Ицку, а Келчевский с Прудниковым поехали продолжать свои допросы.

– Слушай, – сказал я Погилевичу, – вот в чем дело…

Я рассказал ему про свою ночевку в будке, описал Мишку, Славинского, девушек и окончил рассказ словами:

– Так вот, теперь надо, во-первых, выследить всех, кто там бывает, и узнать их имена. Потом узнать, когда они там соберутся. И третье – переловить их. Но это уже не наше дело. Наше дело – накрыть, понял?

– Ну и чего же тут не понять? – ответил Ицка.

– Ну тогда – шагай!

Ицка ушел и с этого же часа начал действовать.

Лично я был еще раз в разбойничьем гнезде для того, чтобы лучше осмотреть его. Павел Славинский и Стефания приняли меня очень радушно. У них был тот ночной гость, который увел Павла пьянствовать к соседу. Он оказался каким-то Сашкой и потом причинил мне немало хлопот. Я сразу запомнил его зверскую рожу.

Мишки не было, и как ни хотелось мне проникнуть к Сверчинскому, это не удалось.

Павел вышел вместе со мной осмотреть шоссе и проводил меня до заставы.

– Приходи в конце недели, – сказал он. – Будет работа!

Но вместо меня за будкой отлично приглядывал мой Ицка.

* * *

Восьмого числа ночью ко мне пришел Ицка, бледный, усталый, встрепанный, и сказал:

– Уф! Завтра ночью они все там будут.

– Откуда узнал?

– Ну и не все ли равно? Завтра они будут уговариваться о делах, а Мишка будет убивать на шоссе, и с Мишкой Калина. Этот Калина такой разбойник, уже четверых убил…

– Где же соберутся?

– И тут, и там.

– Ну, завтра их и переловим! – сказал я и, невзирая на ночь, послал уведомить Келчевского.

Рано утром я, Келчевский и Прудников собрались на совещание. Я изложил им свой план. Мы возьмем с собой команду в четырнадцать человек, по семь в каждую будку, из отборных людей. С одними пойдет Ицка, с другими – я. Дело сделаем ночью. Они сойдутся поодиночке в назначенные пункты переодетыми, а потом приедем мы и начнем облаву. Они согласились с моим планом.

Во главе отобранных стражников мы поставили двух силачей, городового Смирного и стражника Петрушева. Они одни могли справиться с десятком.

Наступил вечер. Мы собрались, и перед нами выстроились четырнадцать бродяг.

– Так вот, – сказал я им, – по одному, по два идите за Московскую заставу на Волховское шоссе. Ицка вам укажет места. В час ночи я там буду, и тогда уже за работу!

– Рады стараться! – ответил Петрушев, и они ушли. Прудников был бледен от волнения, Келчевский выпил здоровую порцию коньяку, и только я один, скажу без всякого хвастовства, чувствовал себя, как рыба в воде. Я верил в успех предприятия, предстоящая опасность словно радовала меня, и – теперь я могу сознаться – видел в этом деле возможность отличиться и обратить на себя внимание.

Кое-как мы досидели до двенадцати часов.

– Едем! – наконец сказал я.

Мы встали и тронулись в опасную экспедицию. Доехали до заставы и приказали ямщику нас ждать, а сами пошли пешком.

Это приключение могло бы составить несколько страниц у романиста, но я, к сожалению, не обладаю бойким пером писателя и пишу только неприкрашенную правду.

Но все-таки не могу обойтись без описаний.

Ночь была ясная, но луны не было. Шагах в шести-восьми можно было различить человека, и поэтому мы, хотя и переодетые блузниками, все-таки шли не тесной группой, а гуськом. Я повел всех не прямо по шоссе, а стороной, по самому берегу Лиговки.

На другой стороне чернел лес, кругом было мертвенно тихо, и среди этой тишины, в сознании предстоящего риска, становилось немного жутко. Мне порой казалось, что я слышу, как щелкают зубы у Прудникова, который шел тотчас за мной.