Сорок монет

— Ай, я незамужняя… — потупилась посетительница и покраснела, как гранат. — Вы меня в больнице видели, я — врач. Помните, в прошлом году вы у нас лежали на обследовании. У вас, кажется, что-то с сердцем было…

— Правильно! — почему-то обрадовался Тойли Мерген. — Теперь вспомнил. И зовут вас, если не ошибаюсь… Алтынджемал. Не сглазить бы, больные вас очень уважали. Только вы тогда в белом халате ходили, вот я и не узнал… Хотите, наверное, себе сшить что-нибудь? Да вы садитесь. Садитесь, пожалуйста!

— Я хотела заказать платье, но портниха почему-то упёрлась, говорит, что фасон, который мне нравится, не выйдет из этого отреза… — И она вытащила из сумки какую-то удивительную ткань, напоминающую голубую парчу.

— Да вы не утруждайте себя — мне хоть показывайте, хоть не показывайте, я в этих делах не разбираюсь, — признался Тойли Мерген. — Давайте лучше я отведу вас к закройщице, которая сделает всё, как вы скажете.

Когда они проходили мимо очереди, всклокоченная толстуха не замедлила высказаться.

— Так мы и до вечера тут проторчим! — возмущалась она нарочито громко.

И опять возле директорского кабинета возникла словесная перепалка. Возвращаясь из цеха, Тойли Мерген застал уже её окончание. Массивная пожилая женщина спокойно выговаривала злобной толстухе:

— Стояла бы да помалкивала, чем лаять на всех!..

— Заходите, чья очередь, — сказал Тойли Мерген, оставив дверь открытой.

И снова всклокоченная толстуха ринулась вперёд.

— Опять без очереди! — не на шутку возмутилась пожилая.

— Пропустите её, тётя! — вмешалась какая-то молчаливая белолицая женщина. — Пусть идёт, зато мы от неё избавимся…

— А ведь ты права, дочка!.. Сразу тише станет.

Воспользовавшись моментом, толстуха ворвалась в кабинет и грозной тенью нависла над поникшим за столом директором.

— Садитесь, — показал он на стул.

— Некогда мне здесь рассиживаться! — сразу вскинулась та.

— Чем могу служить? — подчёркнуто вежливо спросил он.

— Вызови раньше свою закройщицу, тогда скажу!

Действуя по правилу: «Иной раз от зла лучше откупиться», Тойли Мерген не стал призывать посетительницу к порядку и нажал на кнопку звонка. Закройщица не замедлила явиться. Увидев, ради кого её позвали, она непроизвольно сделала шаг назад:

— Тойли-ага, я ещё не сняла мерку с той дамы, которую вы ко мне привели. Разрешите я пойду закончу раньше с ней…

— Погоди, дочка, давай вместе послушаем, что нам расскажет эта женщина.

— Как бы её рассказ не затянулся допоздна, — смущённо улыбнулась закройщица.

— Мы вас слушаем, — обернулся к посетительнице Тойли-ага.

— Пусть раньше эта дурёха принесёт моё платье, а там уж поговорим!

Тойли Мерген укоризненно покачал головой, но сдержался:

— Принеси, дочка, раз заказчица просит.

Через минуту девушка вернулась, бережно неся на вытянутых руках платье из красивой цветастой ткани. Всклокоченная толстуха быстрым жестом схватила свою обновку и изо всей силы швырнула её на пол.

— Что у вас тут, ателье мод или базар! — заорала она во всё горло.

— Пригласите сюда Анну Константиновну, — попросил закройщицу опешивший Тойли Мерген. — Что это они сегодня все на меня навалились?.. — подумал он вслух.

— Анны Константиновны сегодня нет, — объяснила девушка. — Она заболела.

— Заболела?.. — обводя взглядом стены, словно ища у них поддержки, горестно протянул Тойли Мерген. — Да, это уже никуда не годится!.. Объясни мне, дочка, из-за чего скандал?..

— Некогда мне объяснять и скандалить некогда, Тойли-ага! — прорвало вдруг закройщицу. — Прямо не знаю, как быть — то ли работать, то ли от этой заказчицы отбиваться. Ничего не признаёт — ни правил, ни очереди, ни сроков. Грозится, ругается, жалуется. Ну, ладно, уважили её, отложили другие дела, сшили ей платье за два дня, всё сделали, как она потребовала. А у неё семь пятниц на неделе — вчера так хотела, а сегодня этак. Каждый раз придумывает что-нибудь новое, Мы её заказ, — подняла она с пола платье, — уже семь раз распарывали и заново шили, никак угодить ей не можем…

— Я тебе такие семь пятниц устрою, что ты меня век помнить будешь! — взревела, потрясая кулаками, толстуха.

— Сами видите, что за человек! — смелея от несправедливых нападок, продолжала худенькая закройщица. — С ней уважительно, а она только и знает «дурёха», «гадюка», «паршивка». Или заладит: «я с тобой то сделаю, я с тобой это сделаю, ты забыла, кто мой муж, ты не знаешь, кто у нас в гостях бывает». Анна Константиновна и та, как увидит её, так вся трясётся…

— Ты, негодница, от меня словами не отвертишься, — снова перешла в наступление заказчица. — Ты что думаешь, я с вашим директором церемониться буду?.. Тоже мне мастера — вместо платья мешок для соломы сшили! Я просила по фигуре, чтобы в талию, а это что?

«Вах, если бы у тебя хоть намёк был на то, что называется талией!» — с тоской оглядел бочкоподобную скандалистку Тойли Мерген.

Его молчание только подхлестнуло и без того обнаглевшую женщину. Она снова вырвала злосчастное платье из рук девушки и со злостью скомкала его.

— Можешь напялить его на свою вонючую старуху! — рявкнула заказчица и изо всех сил швырнула платье Тойли Мергену в лицо.