Читаем Сорок пять лет на эстраде полностью

Сорок пять лет на эстраде

Народ, пойми! Враги иного родаПоявятся сейчас, чтоб сбить тебя с пути,И если дорога тебе твоя свобода —Умей врагов ее увидеть и найти.Пусть розовый туман не закрывает очи,Свободу уберечь – труднее, чем добыть.Гляди вперед, солдат, гляди вперед, рабочий,А Николая можешь позабыть!..

Оголтелая агитация «за Керенского», развернутая в те дни буржуазными журналами и газетами, всякого рода «бабушками русской революции», едва не сбила с толку. «Сосульку, тряпку – принял за человека», – горько каялся я в одном из послеоктябрьских своих монологов словами гоголевского городничего. И во исправление «грехов молодости» посвятил ряд лет спустя специальный фельетон – «Доклад Керенского об СССР» (1930) – разоблачению лживости и подлости этого «главноуговаривающего» эмигрантского вождя.

Иллюзии, впрочем, кончились быстро. И в канун Октября был написан монолог «Москва вечерняя», начинавшийся так:

Улицы вечерние, улицы туманные,Нас к себе манящие ласкою своей.Жизнь у нас свободная, но такая странная —Ни с боков, ни спереди не видать огней…Свергла путы царские наша Революция,Буйный вихрь промчался и уже затих.Что-то вышла куцая эта Революция,Вы, друзья, простите невеселый стих…

Дальше шла картина предоктябрьской Москвы с ее «чехардой министров», неразберихой и своего рода «пиром во время чумы» распоясавшейся буржуазии:

Блещет магазинами, манит ресторанами,Пьянство разливанное и угар ночей,А в душе невесело, сердце ноет ранами,Лица утомленные, блеск больных очей…Города вечернего дикие контрасты —Под огнем трактирных ярких фонарейКучка оборванцев, голых и несчастных,С злым тяжелым взглядом жмется у дверей…

И вопрос к зрителю:

Полно, ради ль этого шли «а смерть товарищи?Это ль новой жизни лучезарный блеск?Сила всенародная разожгла пожарище,А горит «лучинушка, издавая треск»…Руки у крестьянина, батрака, рабочегоТянутся к оружию и в глазах огни,Что народу ночи? Ночи он не хочет —Силой превратит он эти ночи в дни…Свора адвокатская властью лишь играется,Продают свободу оптом и вразнос,А душа рабочая гневом наливается —Верьте, накануне мы небывалых гроз!!!

На этом можно закончить обзор недолгой дооктябрьской деятельности.

После Октября работать стало легче. Все встало на свои места. Цель обозначилась ясно. Для «злобиста» в особенности.

Внешне форма выступлений осталась та же. По-прежнему – монолог, несколько песенок, куплетов, частушек.

Ездил по фронтам гражданской войны. Наибольшей популярностью из куплетов пользовались «Пушкинские рифмы», ставшие на какое-то время «коронным номером»:

Революция в ЕвропеВсе сметает, всех мутя, —«Буря мглою небо кроет,Вихри снежные крутя».

Две строчки – я, две строчки – Пушкин. Вся «злоба дня» того времени проводилась через эту, очень благодарную и отвечающую любому положению форму. В четыре строчки укладывались такие, скажем, темы, как:

Перейти на страницу: