Сорок третий

«Советские части пытались проникнуть в наше расположение, но их атаки отбиты».

«В основном наши части удерживают все свои позиции…»

Это было передано Берлином в первые же дни немецкого наступления.

— Ну что ж, — сказал я Илье Григорьевичу, — напишите небольшую статейку в номер.

Час спустя Эренбург принес строк на сто заметку «Их наступление», в которой и был использован с ядовитыми комментариями писателя берлинский радиоперехват. Прочитал я статью и обращаюсь к Илье Григорьевичу с таким предложением:

— В предыдущих статьях у вас намек на готовящееся после оборонительных боев наше наступление. (Я имел в виду заключительную фразу: «Отражая атаки врага, наши доблестные бойцы прокладывают путь на запад».) Думаю, что до перехода наших войск в наступление осталось совсем немного. Давайте, если не зажмет цензура, дадим это понять читателю.

В таких случаях Илью Григорьевича долго агитировать не надо было. Он тут же дописал такие строки: «Отбивая атаки врага, изнуряя его, нанося ему раны, Красная Армия не только обороняет рубежи, она готовится к наступлению… Мы обороняемся и думаем при этом о наступлении». Яснее о предстоящем нашем наступлении не скажешь!

На этот раз цензор не зажал…

Василий Ильенков встретился с украинскими партизанами. Слушал их рассказы и записывал. Так родились небольшие новеллы, напечатанные в трех номерах газеты. Я же приведу две из них, наиболее трагические и наиболее понравившиеся мне; возможно, мой вкус совпадает с читательским. Первая новелла — «Три Колоска».

Пришел в партизанский отряд человек и сказал:

— Моя фамилия Колосок. Человек я штатский. Хочу переквалифицироваться.

Зачислили его в отряд. Но воевать ему пришлось недолго — на седьмой день был ранен в живот и умер. Схоронили его.

На другой день приходит еще человек:

— Фамилия моя Колосок. Тут у вас должен мой брат находиться. Наказывал мне, чтобы разыскал его. Вместе будем сражаться. Я и винтовку захватил с собой.

Ему говорят:

— Брат твой погиб.

Занял Степан Колосок место брата. А через несколько дней подорвался на мине. Лежит, гангрена у него, а помочь ему ничем в отряде не могут. А он стихи пишет и пишет. Торопился. Часто о семье своей рассказывал:

— Нас у матери трое. Три Колоска. Только младший, Андрей, с матерью. Молодой, неопытный. Жалко его.

Однажды приходит в отряд парень с винтовкой.

— Я третий, самый младший Колосок. Одна у нас мать…

И пошел Андрей в бой. Хорошо, храбро дрался, но немцам удалось окружить партизанский отряд. Хотели взять его, Андрея, живым. До последнего патрона дрался Андрей, но не сдался живым. Пришли партизаны к Степану и сказали, что брат его погиб смертью героя.

— Теперь за мной очередь, — сказал Степан. — Товарищи, исполните мою просьбу: расскажите матери, как сражались ее сыновья…

Похоронили Степана. В дневнике его нашли стихотворение:

Были у матери три Колоска —

Трое любимых сынов…

Осталась у матери только тоска,

Только сыновья кровь…

Мама! Не плачь, не горюй, не тоскуй.

Наша весна близка.

На ниве родимой снова взойдут

Три победивших смерть Колоска…

И другая новелла: «Девочка с ружьем».

— Иду я однажды в дождь по лесу, — рассказывал партизанский командир Семен Михайлович, — посты проверял. И вдруг слышу — плачет кто-то. «Кто здесь?» — спрашиваю. Подхожу, смотрю: стоит с винтовкой девочка и горько плачет. «Это я, Валя… Меня на пост поставили, а мне страшно… Шелестит что-то… шуршит…»

Было Вале всего 16 лет, маленькая такая, робкая. Ребенок еще. Решили ее мобилизовать на кухню, а еще обучили перевязки делать. Валя жмется к земле от каждой пули…

Придет, бывало, к комиссару отряда, сядет и смотрит на него.

— Ты что, Валя?

— А так, смотрю на вас. Очень вы на моего батьку похожи.

Отец ее был где-то далеко, в тылу у немцев.

Посидит, помолчит, потом тихо так говорит комиссару:

— Парень тут один за мной увивается…

— Ну и что же, на здоровье, Валя, — усмехается комиссар. — Какое мне дело?

— Вы тут всех людей знаете, какой хороший, какой плохой. Вот вы мне и скажите про этого парня. Стоящий он?

Однажды в бою вышла у нас заминка с одним взводом — не выдержали ребята и побежали. А навстречу к ним Валя, кричит:

— Вы куда же бежите? Да я вас всех перестреляю, подлые! — и такими словечками стала поливать парней, что те и рты разинули. Постояли и повернули назад, очухались, стрелять начали, и все дело кончилось хорошо.

После боя схватили эти ребята Валю на руки и давай целовать, а она сердито на них:

— Вы недостойны, чтобы целоваться со мной! Тоже вояки!

Ранило ее в шею. Рана была серьезная, и Валю вывезли на самолете через линию фронта. Пролежала она в госпитале несколько месяцев и, как только чуточку окрепла, давай всем надоедать:

— Везите меня обратно. Тут очень скучно.

Пришлось посадить на самолет, и Валя улетела в тот лес, где она когда-то плакала от страха, от одного шелеста листьев…