Сороки-убийцы

Выйдя из Лодж-хауса, Пюнд и Фрейзер совершили короткую прогулку в дом викария. Они не стали срезать путь через Дингл-Делл, а пошли по дороге, наслаждаясь теплым вечером. Фрейзеру понравилась Саксби-на-Эйвоне, и он никак не мог понять, почему детектив столь равнодушен к очарованию этой деревни. Более того, его поражало, что Пюнд словно сам не свой с момента выезда из Лондона: подолгу молчит, погрузившись в собственные мысли. В данный момент они вдвоем сидели в гостиной, где Генриетта угощала их чаем и домашним печеньем. То была светлая, радостная комната с сухими цветами на каминной полке и стеклянной дверью, выходившей на ухоженный сад и полосу леса за ним. Обстановку ее составляли фортепьяно, несколько полок с книгами и полог, которым завешивали дверь зимой. Мебель была удобной, но как-то не вязалась с самой комнатой.

Робин и Генриетта сидели рядышком на софе, и вид у них был до крайности смущенный, если не сказать виноватый. Пюнд едва приступил к расспросам, а эти двое уже заняли оборонительную позицию, явно опасаясь того, что последует дальше. Фрейзер понимал, что они сейчас испытывают. Ему доводилось наблюдать это прежде. Вы можете быть уважаемым, ни в чем не виновным человеком, но в разговоре с детективом вы превращаетесь в подозреваемого, и любое ваше слово ставится под сомнение. Все это было частью игры, и Фрейзеру подумалось, что Осборны не слишком хороши в ней.

— В вечер убийства сэра Магнуса Пая вы, миссис Осборн, выходили из дома. Примерно в восемь пятнадцать. — Пюнд выждал, не станет ли она отрицать, и, когда этого не произошло, добавил: — Зачем?

— Могу я поинтересоваться, кто вам это сообщил? — вскинулась Генриетта.

Пюнд пожал плечами:

— Поверьте, миссис Осборн, это не имеет значения. Моя задача — установить, где находился каждый человек во время смерти сэра Магнуса, чтобы, как вы выражаетесь, собрать пазл воедино. Я задаю вопросы и получаю ответы, вот и все.

— Мне просто не нравится находиться под постоянным наблюдением. В этом сложность жизни в деревне — все всегда тебя видят, — сказала Генриетта. Викарий нежно похлопал жену по ладони, и та кивнула. — Да, примерно в это время я ходила искать мужа. Дело в том… — Женщина немного замялась. — Мы оба были встревожены одной новостью, которую только что узнали, и муж вышел пройтись. Когда начало темнеть, а он все не появлялся, я начала задаваться вопросом, куда он подевался.

— И где же вы были, мистер Осборн?

— Ходил в церковь. Когда мне нужно разобраться в себе, я всегда туда иду. Думаю, вы понимаете.

— Вы пошли пешком или поехали на велосипеде?

— По тому, как вы задаете вопрос, мистер Пюнд, я могу заподозрить, что ответ вам уже известен. Я воспользовался велосипедом.

— Когда вы вернулись домой?

— Где-то в половине десятого.

Пюнд нахмурился. Если верить Бренту, тот слышал, как велосипед викария проехал мимо «Паромщика» спустя примерно полчаса после его прихода. То есть примерно в девять или в четверть десятого. Получалась нестыковка — выпадало по меньшей мере пятнадцать минут.

— Вы уверены насчет времени? — спросил он.

— Я совершенно уверена, — вмешалась Генриетта. — Я ведь уже сказала, что беспокоилась. И разумеется, поглядывала на часы. Когда мой муж приехал, была ровно половина десятого. Я подала ему ужин и сидела рядом, пока он ел.

Пюнд не стал развивать тему. Существовали три возможности. Первая, и самая очевидная, заключалась в том, что Осборны лгут. Женщина определенно нервничает, пытаясь защитить мужа. Вторая возможность: Брент ошибся, хотя выказал себя на удивление надежным свидетелем. И третья…

— Осмелюсь предположить, что вас расстроило объявление о строительстве новых домов, — сказал сыщик.

— Точно. — Осборн указал на окно и открывающийся из него вид.

— Именно здесь они и будут стоять. Прямо за нашим садом. Разумеется, дом не наш. Он принадлежит церкви, и мы с женой не навек здесь поселились. Но это предприятие выглядит таким разрушительным. Без насущной на то необходимости.

— Возможно, стройки не будет, — заметил Фрейзер. — Теперь, когда сэр Магнус мертв, и вся эта затея…

— Ну я не собираюсь радоваться смерти человека. Это совсем неправильно. Но признаюсь, что, услышав об убийстве, я подумал именно об этом. Это моя вина. Я не должен позволять личным чувствам отравлять здравость моих суждений.

— Вам следует заглянуть в Дингл-Делл, — вставила Генриетта. — Пока не погуляете по нему, не поймете, почему он так много для нас значит. Хотите, я покажу вам лес?

— Был бы очень рад, — отозвался Пюнд.

Они допили чай. Фрейзер потихоньку ухватил еще одно печенье, после чего все вышли через стеклянную дверь. Сад протянулся ярдов на двадцать, спускаясь под уклон, цветочные клумбы располагались по обе стороны от лужайки, которая становилась все более заросшей и запущенной по мере удаления от дома. Это так и было задумано. Ни забор, ни какое иное препятствие не отделяли участок Осборнов от леса, и потому нельзя было сказать, где заканчивается один и начинается другой.