Сороковник. Части 1-3 (+1 гл. 4 части)

Стол невелик, очевидно, в расчёте на такие вот домашние неофициальные посиделки… простите, трапезы. В полированной поверхности отражаются хрустальные грани бокалов, солонок, соусниц, плывут лебёдушками салфетки. Мягко отсвечивает фарфор, томно склоняют головки мелкие белые розы в двух небольших вазах, в столовом серебре тают солнечные пятна. А в меню у нас, как соизволит огласить хозяйка, изумительный бульон с пирожками, молодой барашек с мятным соусом, молодая же картошечка с местного огорода и тушёные овощи. Форель на гриле. Яблочный пирог. Всё по-домашнему просто и вкусно.

Леди Аурелия не упускает из виду ни меня, ни присутствующих, в то же время виртуозно распоряжаясь прислугой. И в который раз мне становится очевидным, что быть Хозяйкой в подобном замке — нелёгкое дело, которому, должно быть, учатся с молодых ногтей и всю оставшуюся жизнь. Со стороны кажется, что владелице достаточно, сидя за пяльцами, лишь отдавать приказы какому-нибудь управляющему или дворецкому, а на самом деле — это та же работа, как у большинства женщин, только не с восьми утра до пяти вечера, а с момента, как проснулся — и пока не опустишь голову на подушку. Потому что ты в ответе за всех, кто под твоей рукой, даже за самого неумелого поварёнка. Если не хочешь хаоса и запустения — уделяй внимание всему.

А сейчас этого высочайшего внимания лично мне перепадает столько, что поневоле я начинаю подумывать: кого же всё-таки привезли на смотрины?

— У нас опять сменился садовник? — между делом спрашивает сэр Майкл. — Дорожки разбиты несколько иначе…

— …чем в прошлом году, — с лёгкой иронией заканчивает за него матушка. — Наконец-то ты заметил. Ты так редко бываешь дома, Майкл.

Тот в ответ лишь виновато разводит руками.

Они обмениваются понимающими взглядами, а я отмечаю про себя, насколько сэр изменился за последние несколько часов. Он расслабляется, мягчеет, как тогда, на полянке, когда подпитывался солнцем. Похоже, здесь он тоже набирается энергии, только иной природы. Они — другие, правильно Геля сказала. Они с радостью делятся, и от них не убывает, а возвращается ещё больше.

И даже Мага здесь иной. Только однажды я видела его таким — когда он впервые заговорил с Гелей. Он даже лицом посветлел и уже вполголоса рассказывает младшенькой Абигайль какую-то смешную историю и заодно подмигивает Геле, что уже навострила ушки чисто эльф.

Внезапно Мага перехватывает мой взгляд и мягко улыбается… Именно так: словно старой знакомой, увиденной внезапно, словно женщине, которую ему и в самом деле приятно встретить… Почему-то я временно слепну и глохну и не вижу ничего кроме этих мерцающих чёрных глаз диковинного восточного разреза, словно затягивающих меня в бездонный колодец, как тогда, у Мишеля.

— Дорогая, — я прихожу в себя от того, что леди Аурелии касается моей руки, — вам у нас понравилось?

Мага поспешно отводит глаза и тянется за своим бокалом. То ли досада на его лице, то ли растерянность — не пойму.

Меня о чём-то спросили?..

— У вас прекрасно, — говорю с чувством. — Который раз я ловлю себя на ощущении, словно вернулась домой.

От этих слов хозяева расцветают. Я продолжаю.

— И лес просто сказочный, и сад, и настолько интересно они переплелись, что не сразу понимаешь, где заканчивается один и начинается другой. А стены в вашем замке просто живые: от них даже тепло идёт.

— Видите, матушка, — с непонятной мне гордостью говорит сэр. Мать отвечает задумчивым взглядом, Виктория же смотрит на меня с нескрываемым любопытством.

— Вы действительно это заметили? — спрашивает она. — Знаете, среди наших слуг ходит даже такая легенда… ах, мама, ну позволь, я расскажу — что у Каэр Кэррола есть своя душа. Она разлита в этих камнях, вот почему они всегда тёплые на ощупь. На самом деле всё просто: облицовка стен — из особого вида розового туфа: он настолько хорошо прогревается в солнечные дни, что не остывает неделями.

— Несмотря на это вполне научное объяснение, мы немного верим старым легендам, — лукаво добавляет леди Абигайль-старшая. — Потому что чувствуем печаль нашего замка, когда покидаем его, и радость, когда возвращаемся. Дом — это лучшее, что может быть у человека. Дом и семья.

— И дети, — добавляет серьёзно леди Аурелия. И обращается ко мне. — У вас, я слыхала, девочки?

— Прелестные девочки, — отвечает за меня сэр Майкл. — Мы как-то работали с Иоанной над ментальными блоками, и мне довелось лицезреть этих очаровательных крошек. Жаль только, что они совсем не похожи на вас, Иоанна.

Я невольно улыбаюсь.

— Это верно, мои там только хлопоты. Зато с ними не соскучишься. Вы не поверите, лет до двенадцати мне иногда казалось, что всё-таки это мальчишки. Они гоняли в футбол, лазили по деревьям, мастерили рогатки, взрывали петарды… Сколько синяков мне пришлось замазывать и сколько залечивать порезов — страшно вспомнить.

— Но судя по всему, это прошло? — леди Аурелия заинтригована. — Каким же образом вам удалось с ними справиться?