Сороковник. Части 1-3 (+1 гл. 4 части)

Но меня он на нос не приглашает, устраивает на корме, мимоходом преобразовав зловредную конструкцию в тент, и заодно заставляет накинуть плед, потому что, по его словам, будет сильный ветер. Сам бросает рюкзак на дно и откуда-то из загашника вытаскивает не парадный китель, а простую рыбацкую куртку, без всяких выкрутасов, зато утеплённую и непромокаемую, и шапочку. Оглядывается.

— Значит, так, родственница. На виражах держись за поручни, я полихачить люблю, а раз ты у меня не перед глазами — могу и забыться. Пить захочешь — вон ту крышку откинь, там вода в бутылках. Ехать будем часа два, но ход хороший, укачаться не успеешь. Всё. Если что нужно — подходи, спрашивай.

— Ладно. — Верчу головой с любопытством. — А это твоя игрушка? Собственная?

— Моя, — улыбается. — Это из тех, что поменьше, у других осадка низкая, на здешнем мелководье не пройдут. Потом покажу. Всё, поехали.

Ободряюще хлопает меня по плечу, перебирается в водительское — или как его тут назвать? — кресло и вот уже лихо выруливает на середину. Двигатели у меня за спиной урчат низко и негромко, брызги не беспокоят, и ход в самом деле лёгкий, без покачиваний. Это же речушка, не море!

…Видали? У других, тех, что побольше, значит, осадка низкая… Интересно, что он мне предъявит на показ? Парусную яхту? Теплоход? В любом случае он не из бедных, этот мой новый родственник в простецких джинсах и футболочке. И мир несколько раз обогнул, по его словам, уж не на таком ли судёнышке, что не для мелководья? Поживём — увидим.

Речка неширока, но оказывается рукавом большой, куда мы вскоре и попадаем. Вот тут и накатывает волна, потому что река пошире нашего Дона будет, хоть и немного поуже Волги. Капитан заметно ускоряет ход, и качка нивелируется. Простор необозримый, дальний берег уже обозначается из тающего утреннего тумана, кое-где скользят над водой и противно покрикивают чайки. Несмотря на безразмерность водной трассы тут, судя по всему, свои правила движения, потому что наш катерок, что начинает казаться игрушечкой на волнах с барашками, строго придерживается не только определённого фарватера, но и правой стороны.

И уже через каких-то полчаса река заметно оживает. Несколько раз нас обгоняют посудины покрупнее, но Николаса это не бесит, как некоторых нетерпеливых водителей, которые с ума сходят, увидав кого-то впереди. Встречается и большое прогулочное судно, двухпалубное, откуда нам приветственно машут платочками и оглушают гудком. Противоположный берег, освободившись от тумана, не представляет собой ничего интересного, просто высокий и скалистый, а на этом, что ближе к нам, попадаются простенькие коттеджи с припаркованными автомобилями. Кое-где у причалов любители рыбалки дружелюбно переругиваются, готовясь к выезду, шпигуют свои плавсредства удочками, снастями и чем попало — с моей точки зрения, конечно, потому что я ничего в этом не понимаю. Вот для кого здесь настоящий рай, так это для рыбаков.

Меня уже всё утомило: непрерывный ветер, качка, хоть и едва ощутимая, рокот моторов, слепящие блики на воде. Становится скучно. Но спальных мест не предусмотрено и я терплю. Внезапно чувствую в кармане заметное шевеление.

Рикки! Опять я про него забыла!

Ящерок выкарабкивается из складок пледа, сонный и довольный. Переливается в свете солнц золотисто-зелёным, и я замечаю, что он немного подрос. Хочу на него шикнуть, чтобы спрятался, но вдруг соображаю, что Николас сидит к нам спиной и Рика не видит; ну, пусть полюбуется мой рыцарь на белый свет, только недолго. Хватаюсь за поручень, потому что вслед за изгибом реки катер тоже делает поворот.

Рикки, намертво вцепившись сквозь плед в моё плечо, с любопытством озирается. Уж он-то истерик не устраивает и не хлопается в обморок, а изучает новый мир с жадностью первооткрывателя. Слежу за ним и даже подстраховываю ладонью, а ну как сверзится на очередном вираже? А он вдруг, углядев впереди нечто, даже подпрыгивает. Принимает стойку — и начинает довольно пыхтеть и крутить башкой, сияя, как будто новую Америку открыл. Догадываюсь повернуть голову и не могу сдержать восхищения.

Прямо по курсу перед нами раскрывает объятья город, красивый, свеженький, словно только что умытый дождём, вдалеке ещё тает небольшая радуга. Широкая река разделяет его на две половины. По левую сторону — современный центр, стильный, весь из стекла, металла и… сказала бы, из какого материала, но не знаю, но только в солнечном свете он играет то нежно-голубым и бирюзовым, то розовыми оттенками, и этот последний очень напоминает камень, которым облицованы стены Каэр Кэррола. Шпили изысканных башен-небоскрёбов теряются в облаках, откуда мне угадывается стрёкот вертолётов — или аппаратов, весьма похожих на вертолёты. Стремительно проносится поезд наземки. Почти как у нас.