Сороковник. Книга 2

Может, он принял Николаса за Магу? Ведь он всё ещё помнит, как тот за него заступался перед Галой. И, повздыхав Николасу в спину, я мысленно скидываю Рику краткую сводку минувших событий — всего того, что он сладко проспал.

Внезапно темнеет. Это наш катер заходит под большой мост и припарковывается к выступу в крайней опоре. Наш водитель привязывает носовой канат к железному кольцу, вделанному в камень.

Молча присаживается на сиденье рядом со мной. Зелёный и чешуйчатый глупыш, рисуясь, делает несколько кругов и вспрыгивает мне на колено. И красиво замирает в позе сфинкса. Они с некромантом так и впиваются друг в друга глазами.

Николас осторожно протягивает руку. Я делаю невольное движение вперёд, но Рик, словно простушка Нора, уже подставляет головешку под мужскую ладонь и даёт себя погладить.

— Не бойся, не обижу, — ровно молвит родственничек. — Говоришь, не знаешь, как сюда попала?

Мне остаётся только краснеть.

— Теперь знаю. Он хотел мне помочь и немного перестарался.

— Необученный, значит. — Николас оценивающе глядит на Рикки. Стаскивает шапочку, приглаживает пятернёй кудри. — И ты, я так понимаю, необученная. И друг друга вы пока ещё толком не изучили, потому и бестолковитесь…А поделись со мной, дорогуша, куда же ты собиралась, что тебя так далеко от нашего мира занеcло?

— Мне нужно было… спрятаться, — выдавливаю я. — Лучше бы, конечно, в свом мире, но видишь что получилось…

Он сдвигает брови.

— В своём? Погоди, так ты не из нашего? А кольцо? А дети? Что хочешь мне сейчас рассказывай, но только от этого тебе никуда не деться. Твои дети — некроманты, так?

— Ну, — говорю угрюмо.

— И? Если ты из одного мира, твой муж — из другого, нашего, и ты хочешь связаться с кем-то у себя — значит, ты-то уж точно один раз переместилась? В наш мир? Как ты это сделала? Тоже с этим малышом?

Хоть выпрыгивай и уплывай. Не могу я ему всё рассказывать, боюсь. Пусть он и не такой, как Мага.

— …Ладно, — после короткой паузы говорит он. — Попробуем иначе. Сообщи мне, что можешь, в нейтральном виде, раз уж у тебя какие-то секреты, но постарайся хоть как-то меня просветить, в чём же ошибка этого парня. Как ты его назвала, кстати?

— Рикки, — сообщаю. — Сэр Рик для посторонних.

— О! Даже так? Хорошо. Погоди-ка…

Он шарит в рюкзаке и вытаскивает один из немногих оставшихся пирожков. Рикки, подумав, наваливается животом на угощение, подминает под себя и начинает обкусывать. Теперь у меня весь плед будет в крошках…

— А я-то думал: куда в тебя столько влезает, — задумчиво говорит Николас. Уточняет: — Энергии влезает много. А я, оказывается, на двоих работал… Видишь, родственница, ты даже того не знаешь, что за переход между мирами надо платить, и дорого: энергетикой. Основную часть, конечно, фамильяр из своего ресурса отдаёт, но то, что сверху — твоё. Ладно, к этому ещё вернёмся. Так что ты мне можешь сообщить?

Нет больше смысла увиливать. Тем более, что мне нужна информация. Очень нужна. Нам с Риком просто край — научиться понимать друг друга.

— Мне нужно было… решить одну проблему, и либо согласиться с тем, что предлагают либо… сбежать, что уж там. Я случайно сказала об этом вслух, при нём. И так получилось, что сразу после этого он упал ко мне в карман, а там у меня…вот.

Я разжимаю ладонь. Показываю ключи. И вдруг у меня на глаза наворачиваются слёзы. Потому что… уносит меня, словно бурным потоком, всё дальше от дома. И мне кажется, что уже никогда мне не открыть мне родную дверь.

— Ну, ну, родственница, — говорит Николас, — не реви. Уж как-нибудь мы разберёмся… — Осторожно тянет к себе связку. Вертит брелок, рассматривает с обеих сторон, хмыкает.

— От дома?

Киваю.

— Собственно, парень начал правильно. — Он подбрасывает звенящую связку, и я слежу с тревогой: как бы не улетела за борт. — Подобные вещички очень сильно привязываются к месту, а главное — к своему миру. У них есть свой якорь — одна-разьединственная дверь, которую ими можно открыть. Поняла? Вот малый и потянулся по следам ключиков. А дальше его сбила с толку одна круглая красивая штучка… — Николас потирает ухо. — Эти ящерки во многом действуют на рефлексах, они рыщут в межмирье приблизительно как птицы в небе — по каким-то им одним ведомым излучениям. Его сбил с толку город, единый в двух видах, понимаешь? И два солнца.

— Но это же такая редкость, — растерянно говорю.

Мимо проходит тяжёлый грузовой катер и большая волна стучит в наш борт, раскачивая. Николас поспешно выставляет ладони по обе стороны от Рика — оберегая, и этот жест меня трогает. Надо же…

— Почему редкость? Половина звёзд во вселенной двойные. Вот смотри: ящерка при переходе обязательно должна иметь не менее трёх ориентиров, привязанных к точке в этом мире. Первый и второй ты видишь здесь. — Николас потрясает брелочком. — Двойной город: старый и молодой. Двойное солнце.

— А третий?