Сороковые... Роковые (СИ)

   Не дождался этого, наступившего - две четырнадцатого года, Леший - Лавр Ефимович, он ушел враз, - не болел, не жаловался никогда, успел порадоваться на Матвеюшкиных дочек - двух. Одну назвали Варей, и долгожданного сыночка - Лавра Матвеевича, а вот правнука своего - уже не дождался. Присел на лавочку отдохнуть и все... И было тогда Лавру девяносто два годка. Гриня, Василь и Панас очень тяжело пережили эту потерю, сроднились за столь долгое время накрепко. А у Матвеевой Варюньки родился сынок - вылитый прадед, и передумали называть Иваном - назвали Лавром. Матвейка, как пришел с войны - жил у Бряньске, работал после войны на заводе, там и оженился, но отца не забывал никогда. Леший подолгу гостил у них, а ещё чаще внуки бывали у него.

   В пятьдесят лет тихо угасла Пелагея, Полюшка, так до конца жизни и не узнавшая правду о муже. Детки её выросли, в деревне уже и подзабыли, что Андрей не её сын - ну двойнята и двойнята. Мальчишки росли смышлеными, смала помогали мамке как могли, отслужили армию вместе, потом Андрей поступил учиться - оказалась у него способность к иностранным языкам, особенно легко давался ему немецкий, вот и отучился на переводчика. Братья никогда не ссорились, стояли горой друг за друга. Сергей был, правда, более хулиганистый и резкий, Андрей его наоборот уравновешивал, была в нем черточка, ненавистная маме Поле, но об этом знали только Леш, Гриня, Панас и верная подруга Стеша -уж очень педантичным был её Андрюха. Сергей остался в деревне, стала сильно прибаливать их мать, закончил заочно институт и, похоронив мать, перебрался поближе к брату в Подмосковье. И вот тут-то приехала в деревню какая-то модная бабенка, разыскивающая крошечного месячного ребенка, по случайности оставленного в деревне.

   Деревенские дружно пожимали плечами - никто не помнил такога. Но нашлась "добрая душа" - проболтался за бутылку один, пришлый пьянчужка, живший одно время с Ивановной, да выгнала она его, помучившись.

   Прилетела мадам к Стешке, ну а Степушка никогда за словом в карман не лезла - за пару минут осадила.

   -Ты, стервь, ешче какие-то права качать уздумала? А кагда месячного ребенка у мусор кинула, отчаго ж не думала про няго? А знаешь ли ты, что полдеревни хотели его прибить?

   -Ты где, сука, была, кагда ён рос, болел, кагда ты яму необходима была? - С порога добавила столетняя подружка Стешки - Марфа Лисова. - Уезжай уже по добру, по здорову! Мы жа помним, як ты у Радневе ходила с хвашистами под ручку, хочешь самосуда?

   -Я... я за свое давно заплатила! - сдулась мадам, то есть Милка, - я ...тогда... не знала, что Эрих его оставил умирать, сама была с температурой, плохо помню.

   -Ой, не звезди, а то у нас температуры не бываеть? И мы вона скольких не бросаем? - у Марфы посля войны народилось ещё трое деток. Она только посмеивалась, когда бабы ахали, увидев её очередной живот:

   -Лешай же сказал, рожать надо много, а мне, вишь, Сафрон сразу, як заявилси, сказал: -Мать, будем сынов рожать, надо!!

   И действительно, все три раза она родила мальчишек, на радость мужу. Подросшие старшие нянчились и возились с ними, а мальчишки, подрастая, очень трепетно относились к своему, ставшему болеть -сказались раны, батьку.

   Марфа наступала на Милку:

   -Ишь ты, сыночка она ишчет? Как посмела выговорить - сыночек? Сыночек твой у тот же день и помер, як ты его бросила, нема тут никаких... Як она яго обозвала-то, Стеш?

   -Эдвин!

   -Пошла ты, Милка, отседа, это твое счастье - Полюшки уже нету у живых, а то гнала она тебя поганой мятлой по дяревне.

   Милка, вся пунцовая, выскочила из хаты и тут же уехала с каким-то мужиком на "Волге".

   -Ишь ты, заявилася, сука подлая!!

   А вечером бабы, собравшись, просто вытолкали продажную шкуру из деревни:

   -Не уйдешь по-хорошему, найдуть в Викешкином овраге!!

   Написали письмо Сяргею, штоб упредил Андрюху - мало ли, доберется до них, штоб были готовы. Андрей даже заморачиваться не стал:

   -Мать у нас одна - Полюшка наша, другой не было и не будет!! Я, Серега, отчего и не женюсь - все хочу, как наша мама, повстречать, такую же, дочку родить и назвать её, как нашу самую лучшую мамочку...

   Братья тяжело пережили уход матери, трогательно заботившиеся о ней с детства, они всеми силами старались продлить ей жизнь, но, видно, сказалось на ней все: и отправка в Германию, и побег, и роды, и недоедание-недосыпание, когда они два были крошечными. Она так и оставалась худенькая, хрупкая, если Стешка после родов раздалась, стала ещё крупнее, то Пелагеюшка, как нежный цветочек, оставалась такой, и никто не сумел пробиться в её душу - звали её замуж после войны, но её Гончаров так и остался единственным мужчиной.

   Приехавших на могилку матери через полгода братьев вечером позвал к себе Леший, там же были неразлучные Панас и Гриня, и только сейчас оба брата услышали правду о своем отце.

   -Не думаю, что Сергей станет разделять вас, раз вы Полюшкины, то, значить, и яго сыны! - твердо сказал Панас.

   -Дед Леший, расскажи про него, ты же первым их увидел?