Сороковые... Роковые (СИ)

   А потом, по привычке, крепко задумался, анализируя все мелочи. То, что женщина его не боится он твердо осознал там, в бане, когда, решившись, зашел раздетым. Он ожидал всего: визга, страха, слез, истерики, попытки убежать куда подальше... но Варья, только слегка прикрывшись, в упор разглядывала его и ничего не говорила, а это так понравилось ему - достойная фрау.

   А потом был кромешный ад: как он пережил это избиение, как не задохнулся во влажном паре... А в предбаннике, куда еле выполз после парилки, как-то враз пришло ясное осознание - эта фрау, Варья, должна быть его. Зачем, для чего, он и сам не понял, но твердо знал - надо. Опять зайдя в баню и увидев всю такую мыльную Варью, не сдержался... да и как сдержишься, когда такая женщина, вот в шаге от него, и пропал Герби - она в ответ на его осторожные поглаживания потянулась к нему.

   Это было... как оглушительный взрыв. Герби просто подхватила огромная волна и потащила куда-то, он там барахтался, пытался не захлебнуться, куда-то падал, потом его подкинуло высоко вверх и грянул взрыв... и он ослеп и онемел, не ощущая своего тела.

   Когда вернулись звуки и запахи, он услышал, как закрывается дверь из бани в предбанник. Собрав все силы, на подгибающихся ногах он вытащился в предбанник и просто обнял эту, такую непонятную, такую непохожую ни на кого в своем поведении, женщину и благодарно уткнулся в её грудь, обтянутую красивым бюстгальтером, твердо пообещав себе, что он детально и тщательно все это рассмотрит на Варье, а пока - дойти бы до кровати.

   Вот сейчас, разложив все по полочкам, порадовавшись, что 'банелечение' эффективно избавило его от простуды, он как-то враз решил для себя, что эту фрау он точно никому не отдаст, но попытается разобраться, кто же она такая? И пришло ему на ум сравнение, что вот эта фрау, такая обычная на вид, но в то же время как из другого мира, зачем-то послана ему, он никогда и не с кем не попадал вот в такую взрывную, но бесконечно приятную волну.

   -"Только, Герби, воршихт унд воршихт. Острожност и нох айнмаль острожност!"

   Послышались тихие шаги, шорохи, это встала Варья, он в размышлениях и не заметил, что наступило утро, и Варья собирается на работу. Не определившись ещё со своим дальнейшим поведением, он не стал вставать и смущать женщину, а вдруг она очень сильно переживает и жалеет об этом, знает же он, как она его обзывает:"Сухарь и жердяй". Ему долго объясняли, что значит второе слово, а этот шустрый Гринья, показав на длинный и тонкий стволик очищенной от бересты березки, поднял его в верх, и понял Герби конкретно, сначала даже обиделся, а потом долго смеялся.

   Варья ушла, что-то негромко наказав Руди, только тогда Герби встал.

   Руди, поглядев на него, счастливо улыбнулся всеми морщинками и сказал необычные слова:

   -Я так рад за тебя, мальчик! Но будь в сто раз осмотрительнее и осторожнее, думаю, Конрад бы тоже порадовался. Барбра, она необычная, и её надо оберечь.

   Герби удивился - Руди перестал его звать мальчиком лет четырнадцать назад, когда он, Герби, принес первый кубок, завоеванный на соревнованиях по боксу.

   На работе у Герби все спорилось с первого раза, но он, сам себя притормаживая, иногда подолгу бессмысленно замирая, занудно и тщательно перечитывал и пересматривал данные для отправки в Берлин.

   После обеда ввалились толком не отошедшие от пьянки-охоты Краузе и Кляйнмихель:

   -Герберт, как Ваше здоровье?

   -Терпимо, вчера долго сидел в банья, прогрелся, пропотел, сегодня почти здоров!

   Даже Кляйнмихель подтвердил, что самое лучшее у этих унетерменшей - банья. И тут же загорелся:

   -Фриции, звони фатеру. Поедем к тебе в банью! Герр майор, Вы с нами?

   -Я бы с удовольствием, но надо закончить рапорт для начальства.

   А про себя порадовался, хорошо, что ещё не отправил ничего, и не придется придумывать причину отказа. А дома, вечером, он наконец-то поговорит с Варьей, по-настоящему...

   Варя, привычно заходя в этот теперь её дом, в тысячекакой-то раз взмолилась:

   -Господи, неужели мы так и останемся в сорок втором? Как я хочу домой! - увидела сидящих в кухоньке Руди и Герберта.

   -Добрый вечер, фрау Варья! - одновременно сказали оба немца.

   Руди засуетился, он под чутким руководством Вари уже умел пользоваться чугунком и 'укватом', вытащил чугунок с настоянным витаминным напитком, налил Варье большую кружку.

   -Битте!!

   На столе лежали галеты и пакетики сахарина, Варя устало присела:

   -Уфф, устала! Спасибо за чай!

   С утра через Раднево проходила большая колонна грузовиков с итальянскими вояками, остановившиеся на небольшой отдых зольдатен покупали всякую мелочь в коммерции, а Варя и Меланья фасовали и заворачивали товар, не разгибая спины. С удовольствием отхлебнула чаю, аж зажмурилась от удовольствия:

   -Руди! Зер гут!

   Руди расцвел, подвинул Варе галеты и сахарин:

   -Битте!

   А немец-жердяй, который Герберт, просто сидел и молча смотрел на неё. Руди, увидев этот взгляд мальчика, как-то быстро собрался покурить и поговорить с давним приятелем часовым, порадовавшись, что сегодня в охране именно Вилли, с ним можно было поговорить за фатерлянд, про житейские дела.