Сорванная помолвка

Я пила чай, обжигающе горячий, но не очень крепкий, и думала, как же мы будем жить дальше. Призрачная возможность, что жених оплатит часть долга, лопнула, как мыльный пузырь. Пенсию от военного ведомства на меня больше платить не будут, а со следующего года — и на сестру. Как я теперь вернусь домой с полностью потраченными деньгами и скажу, что ничего не получилось? А жить на что?

Мелькнула мысль, не позвонить ли фьордине Соледад Беранже, пусть оплатит хотя бы обратную дорогу. Предложение было с их стороны, и после разговора с «женихом» я его иначе как издевательством не могла считать. Но потом вспомнила, как отзывался о ней внук, и поняла — это бесполезно, только деньги зря потрачу. Не та это семья, от которой можно ждать благородного поступка. Лучше от настроения подобных людей не зависеть.

Нужно было настоять и пойти работать в библиотеку. Но и без библиотеки можно что-то найти. Нельзя же, чтобы все делал только Алонсо? Взгляд опять зацепился за яркую карточку, лежавшую передо мной. И я подумала — а почему бы нет? Все равно раньше завтрашнего дня уехать не получится. Вдруг я смогу найти работу во Фринштаде? Пусть не самую высокооплачиваемую, зато брату не придется обо мне беспокоиться. Может, и бабушке с Маритой смогу отсылать хоть немного. А если уж совсем повезет… Тут я себя одернула. Ни к чему мечтать о несбыточном. Пока о везении не приходится говорить.

Я взяла визитку и внимательно изучила. Идти действительно недалеко. С сожалением поставила опустевшую чашку на столик и поднялась. Схожу, пожалуй. Глупо сидеть в ожидании экспресса и ничего не делать.

Теодоро оказался невысоким смуглым фьордом с седыми висками и темными, почти черными глазами в лучиках смешливых морщинок. Располагал он к себе сразу, поэтому очень походил на жулика. Но я все же протянула ему визитку с заметками буфетчика. Денег у меня нет, много не вытянет.

— Фьорда, вы сделали правильный выбор, — воодушевился он. — Сейчас мы вам непременно подберем работу. От Теодоро еще никто не уходил недовольным. И беру я всего пять процентов от жалованья за первый месяц.

— Но у меня нет денег, — предупредила я сразу.

— Ничего страшного, — небрежно махнул он в мою сторону рукой с увесистой папкой. — Отдадите с первой зарплаты. Вы честная фьорда, это сразу видно.

Известие, что платить прямо сейчас ничего не надо, меня порадовало и показалось признаком грядущей удачи. Да я ему и больше отдам с первой зарплаты, если он подберет хорошую работу.

— Имя? Фамилия? Возраст? — Он достал чистый бланк, в котором кругленьким мелким почерком заполнял нужные графы. — Уровень Дара? Стихия?

— Дульсинея Кихано, восемнадцать. Точного уровня Дара не знаю. Воздух, — бодро отрапортовала я.

Он достал артефакт для определения, попросил меня положить на него ладонь, загадочно пощелкал и сказал:

— С погрешностью в пять пунктов — восемьдесят четыре. Весьма прилично.

Я пораженно молчала. У Алонсо был восемьдесят один пункт, и он считался очень сильным в магическом плане. Мой Дар может быть еще выше? Впрочем, и ниже тоже. Теодоро не позволил мне долго собой восхищаться и продолжил:

— Образование?

— Полное среднее. Школа для девочек в Аройе.

— Полное среднее — это хорошо, — удовлетворенно сказал он. — Восемнадцать — плохо.

— Почему?

— Специальности у вас нет, — пояснил он. — Значит, взять вас могут только туда, где никакой квалификации не нужно, или туда, где требуется обучение. В обоих случаях не рассчитывайте на аванс. Следовательно, вам нужна работа с проживанием, так?

— Наверное, — неуверенно сказала я.

Его деловой подход меня немного обескуражил, но и порадовал. Возникало впечатление, что он мгновенно продумывал абсолютно все и что без направления на работу я отсюда не уйду.

— Не наверное, а точно, — подчеркнул он что-то в своей анкете. — И желательно еще с питанием… А это существенно снижает круг вакансий. Так, а что вы умеете делать? Где вы работали раньше?

— Только дома, — ответила я.

— Убираете-готовите? Готовите хорошо? У меня заявка на кухарку есть. Зарплата — пальчики оближете! — В доказательство своих слов он чмокнул кончики собственных пальцев. — Сейчас найду, посмотрим. — Теодоро зарылся в недра картотеки, бормоча про себя: — А странно, что она у меня не закрыта, в самом-то деле, не должность — конфетка. Ага, вот. Требования… Так… Так… А как у вас с корбинианской кухней?

— Никак, — растерянно ответила я. — Я готовила только самое простое и только наше.

— Тогда вы не подходите. Корбинианскую кухню мало кто знает, поэтому и не закрыта заявочка до сих пор. Посмотрим, что тут у нас еще. О, вот! Горничная в дом лесопромышленника. Требования — не моложе сорока.

Он с некоторым сомнением посмотрел, прикидывая, не удастся ли меня туда сплавить, но все же отложил и эту карточку.

— В горничные не могу, — торопливо сказала я. — Это урон чести семьи.

— Первый раз слышу, что работой можно уронить честь, — возмущенно сказал Теодоро. — Что это у вас за честь, если она такая хрупкая?