Сосед сверху, сосед снизу

С ума сойти, сколько всего, оказывается, хранят мои родители. Платья, грамоты, медали… Нужно спросить их на тему компрометирующих фотографий. А то была у меня одна, когда я очень неудачно споткнулась, и папа сфоткал меня с рогом из вафельной трубочки мороженого, шлепнувшегося мне прямо надо лбом. Не дай бог она сохранилась...

— Эй, тебе не пора? — я кошусь на часы. — У кого-то тренировка через полчаса.

— Ну, отсюда до клуба десять минут пешком, так что мы можем поковыряться еще пять секундочек, — Алинка подтягивается к краю дивана и ныряет головой в чемодан, — тут еще столько интересного. О! А это ты чего не достаешь?

— Алин…

Догадаться, что она нашла, несложно. Там ведь и вправду есть одно платье, которое я сдвинула в сторону и старательно пыталась не замечать.

Поздно. Любимая подружечка, разумеется, все уже нашла и радостно выудила на свет то самое. Красно-золотое. Рассыпающееся сотней искр на кончиках бликов бахромы.

— Берлин, — безошибочно определяет Алинка, — ты побеждала не в нем, в нем мы… Праздновали. Очень хорошо праздновали. Меня тошнило три часа в самолете.

— Да, я помню, — моя улыбка становится резиновой, — мне было только самую чуточку полегче.

Конечно, я помню совершенно другое. Сокровенное, жгучее. Сейчас — еще и болезненное.

— Боже, как ты в нем отожгла тогда, — Алинка хихикает, даже не догадываясь, что сейчас у меня на сердце лопается еще один только схватившийся рубец. Хорошо, что не догадывается. Значит, я хорошо все это спрятала. Раз уж даже моя проницательная подружка не замечает.

— Примерь-ка, — то самое, красно-золотое платье вдруг оказывается летящим мне в лицо. Только в последнюю минуту успеваю поймать.

— Я хотела тебя проводить, между прочим.

Бежать, нужно бежать. До того, как я снова соприкоснулась с напоминанием о моем двойном проклятии. Мне достаточно и того, что они оба мне снятся. Каждый день. 

— Меряй! — тиранически требует Алинка. — Я тогда два часа тебя уговаривала его надеть. Не хочешь же ты сказать, что и сейчас придется потратить столько же времени.

— Оно танцевальное. На худой конец — для вечеринки. А ты предлагаешь мне его просто так надеть? А потом что, еще и с тобой до фитнес-клуба твоего идти?

— Учись надевать красивые шмотки без повода, — боже, как с этой взбалмошной, настырной особой уживается Акур? Хотя видела я её с ним. Девочка-припевочка, только что гольфики не подтягивает.

— Ну, Настена, — скулит Алинка, умоляюще на меня таращась, — ну давай. Ну неужели ты совершенно не вспоминаешь тот вечер? Или что, боишься, что попа твоя не влезет?

— Ты меня бесишь! — я угрожающе тыкаю в неё пальцем. Она демонически хохочет.

Да, пора бы уже прекратить на это вестись!

Хотя в этот раз я ведусь, потому что на самом-то деле мне хочется. 

Вновь ощутить хотя бы прикосновение той самой ткани к моей коже.

Раз уж их руки на моем теле уже никогда не переплетутся.

Попа влезает. И платье вдруг оказывается не велико, не мало, а тютелька в тютельку.

Я даже замираю у зеркала в старом шифоньере, глядя на саму себя. Я в нем красивая. Просто звезда. Звезда, готовая сиять ради двоих зрителей. Которых нету рядом. И не будет уже.

Странное чувство — больно, но при этом — настолько вкусно это вспоминать, что не хочется от этого отказываться.

— Пошли, — Алинка наконец подскакивает с дивана и хватает меня за запястье, — и пусть этот мир ослепнет.

Она все-таки дурная. Стремительная, нахальная, и такая любимая…

Я все еще встаю по утрам с трудом. Сама заставляю себя подниматься с постели и жевать безвкусную овсянку. 

Алинка же заставляет смотреть на солнце. Смеяться. Чуть-чуть оттаивать от этой одолевающей меня мерзлоты. Вот и сейчас еще тащит меня куда-то… Я только и успеваю — обуться и схватить джинсовку.

Однажды жизнь войдет в русло, нужно просто этого подождать.

Конечно, забыть их невозможно.

Я не забыла даже танец, всего лишь танец, а между нами же было кое-что больше и безумнее.

— Ты идешь будто танцуешь, — хихикает Алинка, а я дурачусь — разворачиваясь вокруг своей оси, сжимаю в воздухе «руку невидимого партнера» и прорисовываю корта джака, носком, вперед-назад…

— Всегда, Алин, всегда. 

— Давай еще, — смеется Алинка, и даже залихватски мне свистит.

Возможно, это магия того самого платья, возможно — я просто соскучилась по движению, но я ведусь на подначку. До фитнес-клуба мы идем пританцовывая, отчаянно угорая над офигевшими взглядами прохожих.

Конечно, на улице сложно придерживаться каноничного танца, а когда нет партнера — в два раза сложнее, но в конце концов, я умею импровизировать.

Пожалуй, позвоню-ка я завтра Людмиле Георгиевне.

Не знаю, смогу ли я выступить равной конкуренткой нынешним звездам российского паркета, но… Да, я по этому скучаю. И потом, в старшей группе танцоров я еще не выступала. Посмотрим!

У фитнес-клуба Алинки её уже ожидают подопечные. Мое появление производит впечатление.