Соседи

Длился мордобой каких-нибудь десять минут, за которые все, что они ели и пили, оказалось у них же, но только не внутри, а снаружи. Запыхавшись, они угомонились и действительно чинно уселись и опять заказали горилочки и жаренной, как водится, колбаски, чтобы унять разбушевавшийся от возни аппетит. Больше всех досталось Павлику, который отчаянно вопил, что с ним поступили не по справедливости, но его никто не слушал, потому что о какой справедливости может идти речь, если супружниц нельзя оставить в собственном доме без пояса целомудрия, который те, как кажется, вообще разучились снимать, дачники напуганы и, возможно, съедут и только дачницы проявляют к соседям некоторый, в присутствии посторонних, умеренный интерес. Но разве хорошо будет, если Горенка превратится в место свиданий городских жительниц и соседей? Это, конечно, проще, чем торговать на рынке овощами. Приманил в дом соседа, а для этого нужен всего лишь погреб да круг колбасы, сдал квартиру дачнице и лежи под грушами на раскладушке и созерцай роскошные, летние небеса. А денежки будут течь рекой. Вот гадость-то, до чего дожили!

Нет, ничем не угодишь жителям славной нашей Горенки! Все им не так! Но положение и вправду было трагическое. А тут кто-то подлил масла в огонь и сообщил, что Гапка, невзирая на наличие у нее в погребе здоровенного соседа, сдала собственную спальню одинокой, к тому же очкастой блондинке, которая возвращалась в город за деньгами. Так что Гапка уже обогащается и только делает вид, что дудка ее не помогает, а вот если поискать в подземельях у нее под домом, то, может быть, там и не одна дудка сыщется, надо только для этого снести змеиное гнездо – Гапкин дом. Идея сразу же нашла множество восторженных почитателей, которые вывалили на улицу и с криками, которыми подбадривали сами себя, ринулись к источнику вселенского зла – Гапке. А Гапка тем временем сладостно дрыхла и наслаждалась, как выразился бы Голова, дарами сна. Дачнице, то есть Мане, не спалось, и она рассматривала сквозь занавеску бледный свет луны и размышляла о том, что как только насобирает достаточно материала, то сразу же уедет в город, потому что от хронического недосыпания у нее могут появиться галлюцинации, что исключительно опасно ввиду ее постоянного общения с людьми, которые живут в мире собственных фантазий. Шум толпы, напоминавший издалека морской прибой, она поначалу сочла наваждением – откуда вдруг в Горенке взялось море? Но шум усилился и море, только не настоящее, а человеческое, вдруг заплескалось у Гапкиного дома. «Выходи, подлая ведьма, выходи, – кричали в толпе. – Ты прячешь в подвалах настоящие дудки, и потому мы снесем твою хибару!» Надо сказать, что к этому времени Светуля и Гапка окончательно проснулись и, завернувшись в одеяла, выползли на крыльцо, чтобы взглянуть в лицо своим обидчикам. Надо честно признать, что когда Гапкины глаза уставились на толпу, то крики постепенно затихли и тревожная тишина распространилась на улице перед Гапкиным домом. – Вурдалаки, – сказала Гапка, обращаясь к Светуле. – Просто вурдалаки. Ты только посмотри на них – ни одного человеческого лица, словно их выродили не женщины, а каменные глыбы. Они оживают, да и то ненадолго, только когда нахлещутся горилки с перцем. Только она способна немного разогнать ту жидкость, которую они называют своей кровью. А на самом деле в жилах у них текут помои. А сейчас они пришли искать дудку у меня под домом! Днем они, понимаешь ли, загорали, а ночью решили нас разбудить, чтобы заняться археологическими раскопками! Да им нужно вызвать бригаду из «Павловской» (Маня вздрогнула), чтобы их одели в смирительные рубашки и поставили по клизме, чтобы пары алкоголя побыстрее выветрились и они пришли в себя. Стадо возомнивших о себе баранов! Хоть бы одно слово сказали толковое, а то блеют и все!