Соседи. Мир за стеной

Мне удалось выбить сразу две квартиры на первом этаже новостройки. Моя жертва велика – вместо одного из столбов, я буду являться заменителем столь мощного артефакта. Нет времени организовать перенос столба у фонтана в квартиру. Даже при моём возросшем влиянии никто не будет разбирать стену дома ради моих прихотей, о чём мне неоднократно намекнули самые компетентные товарищи! Но Ата-Улан намекнул мне, что грядёт такое время, когда за деньги будет возможно делать всё и Союз стоит на пороге развала. Тем не менее, не желая признать собственное бессилие, я нашёл способ заменить столб.

Я смотрел в глаза студентов. Бедные, юные создания! Они ещё не знают, что несёт им пробуждение Ата-Улана! Но я понимаю, что, несмотря на жертвы, подчинение высшему существу – это следующий шаг нашей эволюции.

Возможности Тёмного Бога безграничны. Он наделяет своих адептов столь могущественной силой, что ни церковь, ни коммунистическая партия, ни демократический строй не в силах хоть как то повлиять на носителей древнего знания.

Место древнего алтаря имеет сакральное значение. Мы, последователи Ата-Улана, просто обязаны сохранить его для потомков! В одно из квартир, над древним алтарём, я поселил своего верного последователя – Кузнецова Михаила Александровича, который так же, как и я, почувствовал зов древности через сны и болезнь.

Насколько же силён Тёмный Бог, если даже вера Михаила Александровича, в самого Сатану, дрогнула, уступая место новому авторитету в его душе!

Заменив собой столб, я не смогу продолжить свою миссию в этом мире – большая сила требует большой платы. Но мой верный адепт новой религии, продолжит путь. В одной квартире он будет жить с женой, и принимать новых адептов. В другой я установил череп из сна, чтобы исказить пространство, связуя два мира.

Сегодня ночью я иду навстречу тебе, Ата-Улан! Распахни свои объятия, принимая верного слугу в своё царство космической ночи!»

Ноутбук ушёл в спящий режим, а Евгений Петрович всё так же сидел, облокотившись локтями о столешницу. Он запустил обе руки в свои редеющие волосы – признак серьёзных, мыслительных процессов, протекающих внутри большой головы.

Два мировоззрения – атеиста и агностика, вступили в жёсткое противоборство, раздирая врача изнутри. При этом агностические сомнения пришли к нему лишь второй раз, на протяжении долгой жизни.

Первый раз, Евгений Петрович истово молился, когда ничем не мог помочь своему сыну Константину. Всех его знаний, всего его опыта не хватало, чтобы вытащить парня с того света. Мальчик, тяжело и с осложнениями проболев воспалением лёгких, впал в состоянии комы на невероятно долгих два дня и все эти два дня, Орлов сидел возле его кровати, молясь одновременно всем Богам о спасении сына.

Помогли не Боги, но экспериментальная медицина и медикаменты, приехавшие вовремя из-за бугра. Сын был спасён, но Евгению Петровичу ещё очень долгое время было совестно за свою религиозную, мимолётную слабость. Призрак тех самых, глубинных переживаний, только что отразился страхом в душе врача – он понял, что купил не просто квартиру, но бывшее убежище, страшной и непонятной, религиозной секты, последователи которой, возможно ещё живы и готовы к самым неадекватным поступкам.

Из тяжёлых размышлений, возвращая к реальности, вырвал звонок жены:

– Как себя чувствуешь, Женя? – заботливо спросил она своего супруга.

В школе явно была перемена, и даже дверь кабинета завуча не могла полностью поглотить многоголосый гомон и топот бегающих ребят.

– Хорошо, Оксана. Я и не знаю, что было со мной ночью. Теперь я чувствую себя свежее огурца.

– Женя, не храбрись! Говори честно!

– Вот честное слово – ни следа болезни!

– Видимо перенапряжение так сказалось, – задумчиво протянула обеспокоенная супруга и тут же перешла к делам, – в ремонтную компанию звонил?

– Совсем забыл! – спохватился Орлов, – сейчас позвоню!

– Давай! Время то уже далеко за обед. Договаривайся тогда на завтра. Раз ты себя чувствуешь хорошо и тебе дали два отгула – потрать второй день с пользой.

– Разумеется.

– Женя! И не стесняйся контролировать работу ремонтников! Я знаю все эти строительные компании – стоит что-то упустить и всё будет сделано предельно некачественно. Им невыгодно строить на века, как невыгодно дорожным службам класть качественный асфальт. Ты понимаешь, о чём я?

– Конечно, Оксана Богдановна, – улыбнулся Орлов, – я всё проконтролирую, и вы будете довольны. Вот только я могу присутствовать целый день завтра, а как быть с работниками впоследствии?

– Будем ездить по очереди, вечерами. Благо, что недалеко.

– Так и скажи честно, что просто хочешь одна побыть с мускулистыми, молодыми ребятами, – весело рассмеялся Евгений Петрович и его смех отразился эхом в пустой студии.

– Я смотрю, ты совершенно выздоровел, дорогой, – как можно более холодно ответила, завуч средней школы, но в душе она смеялась точно так же, как и муж, – смотри, дошутишься. Рогов у тебя доселе не водилось, но заведутся после таких слов.