Соседи по квартире (ЛП)

— Я имела в виду свою биографию, — возражает Лулу.

Запрокинув голову, она последний раз затягивается, после чего тушит сигарету. Когда появляется облачко дыма, я выпускаю ее руку и осторожно отхожу в сторону. Лулу бросала курить уже два раза за прошедший год — выбросив Мальборо и сначала перейдя на электронные сигареты. Она уверяет, что не имеет зависимости и курит лишь из-за постоянных прослушиваний, которые заставляют ее нервничать. И из-за ожидания ответов после прослушиваний, которые заставляют ее нервничать. И из-за работы в ресторане на Манхэттене и необходимости общаться с клиентами, которые тоже заставляют ее нервничать.

— Я не просто курю, а даю тебе последний шанс отступить, — Лулу копается в своей крошечной сумочке и достает апельсиновый Тик-так. — Мы можем туда и не заходить.

Ее предложение — дельное, кстати — могло бы стать идеальным решением, но назад пути нет. Потому что несмотря на нервозность и страх, меня переполняет тайное и бесстыдное предвкушение.

Когда мы входим в стеклянные двери, я смущенно провожу рукой по своей шифоновой плиссированной юбке. Не совсем уверена, что стоило ее надевать. Я выгляжу перестаравшейся? Или постаравшейся недостаточно? Что вообще люди надевают на фейковые свадьбы, кстати?

— Хорошо выглядишь, — говорит Лулу, остановившись, чтобы получше меня рассмотреть. — Какое на тебе нижнее белье?

— Лулу! — вот скажите, как такое возможно, чтобы Лулу была одновременно и ангелом, и дьяволом, сидящими у меня на плечах?

— Это важный вопрос, вообще-то. Грядет брачная ночь, Кошмарище-Холлэнд!

Уже устала тысячу раз объяснять ей, что у нас будет совсем другой брак (мысленно скорблю от этого факта). Когда мы оказываемся внутри здания, я показываю в сторону бюро регистрации браков.

— Твой поступок меня восхищает, так что не пойми меня превратно, — стуча каблуками по полу, говорит Лулу. — Но поверить не могу, что ты не рассказала об этом хотя бы Джеффу. Если кто-то из твоих дядюшек поинтересуется, была ли я здесь, буду врать, как опытный политик, имей в виду.

— Когда с сегодняшним мероприятием будет покончено, я им расскажу. Это будет что-то типа вечеринки с сюрпризом: «Только посмотри, Роберт! Твоя звезда присоединится к оркестру, и, кстати, мы недавно поженились».

Лулу обнимает меня за плечи и с сочувствием говорит:

— Не завидую я тебе.

Краем глаза заметив какое-то движение, я поворачиваюсь и в конце коридора вижу своего жениха. Его русые волосы аккуратно уложены, а одет он в синий костюм с фиолетовой рубашкой в мелкую клетку. На шее синяя бабочка. Его одежда подходит по цвету к моей синей юбке и розовой шелковой блузке.

— Боже мой! — громким шепотом восклицает Лулу.

Мой пульс стремительно учащается.

Сократив расстояние между нами за несколько уверенных шагов, Келвин оказывается прямо передо мной. Мой взгляд от чисто выбритого подбородка спускается к его шее. Я тут же представляю Келвина с гитарой летом в парке, когда кружевная тень ляжет на его волосы, а травинки будут цепляться за обувь и низ джинсов.

— Ты хорошо выглядишь, — сильно преуменьшая, говорю я.

— А ты выглядишь… — его зеленые глаза внимательно оглядывают меня с ног до головы. По ощущениям это схоже с прикосновением рук.— Сногсшибательно.

Кто-то стоящий рядом вежливо покашливает.

— Привет, — из-за спины Келвина выходит мужчина с копной черных волос и бледно-голубыми глазами и протягивает мне руку. — Я Марк. Свидетель.

— Надеюсь, не Иеговы? — неловко шучу я.

— Шафер, — поясняет Келвин и обходит его. — Его зовут Марк Верма. Друг.

— Приятно познакомиться, друг, — с улыбкой говорю я.

Тот поднимает темную бровь и поворачивается к Келвину.

— А она мне нравится.

Я притягиваю к себе за руку топчущуюся позади Лулу.

— Это моя лучшая подруга Лулу.

— Приятно наконец официально познакомиться, — шагнув вперед и протянув ей руку, говорит Келвин.

Какое-то время они болтают между собой, и только сейчас, когда Келвин стоит от меня в нескольких шагах, я замечаю, что у него в руках.

Проследив за моим взглядом, он смотрит на венок с нежно-лиловыми цветами.

— По ирландской традиции невеста украшает волосы цветами — в моей семье, по крайней мере. И хотя у нас… не совсем обычный брак, маму удар хватит, если я как минимум не предложу.

Моему удивлению нет предела. Он собирается рассказать родителям? Хотя мои живут в той же стране, я уже давно убедилась, что лучше соврать прямо в лицо, нежели выслушивать их беспокойство и неодобрение. Его же родные живут на другом конце земного шара. И жест Келвина как будто из мира «Пока смерть не разлучит нас», хотя на самом деле наша ситуация больше похожа на «Все изменится в любой момент». Почему он решил им рассказать? Моей инстинктивной реакцией — и, по видимому, действительно зрелой — является желание нажать на паузу и обговорить, что и как мы будем делать. Оглядываясь назад, я понимаю, что мы с Келвином почти ничего не обсудили, а если расскажем своим семьям о нашем браке, все сильно усложним.

Но он выглядит сейчас таким серьезным и нетипично неуверенным, что мне хочется поскорей избавить его от страданий.