Соседи по квартире (ЛП)

— Холлси, подумай об этом вот в каком ключе: если бы с начала нашего знакомства я сравнивал себя с Робертом, то постоянно чувствовал бы себя сильно хуже. Он всегда был музыкальным гением, а я всего лишь официантом, пытающимся попасть в программу MBA, — мой дядя улыбается. — Но я понял, что хочу быть с ним. А Роберт знал, что хочет быть со мной — а еще чем хочет заниматься в своей жизни. И тогда мы пошли на компромисс. Он устроился на работу в Де-Мойне, а я, в свою очередь, начал понимать, что мне необходимо зарабатывать достаточно денег как для нас двоих, так и для удовлетворения собственных потребностей. Это не обязательно должно было оказаться дело по душе, и меня тогда не интересовало, чем именно заниматься, ведь главное, что я был с Робертом. Попробовав потом разные виды хобби, я наконец нашел для себя керамику. Конечно же, это занятие для удовольствия, но еще мне важно ощущать, что работа не занимает в моей жизни все время.

Вот о чем мне стоит время от времени себе напоминать. Что иногда работа — это просто работа. И участвовать в гонке под названием «Иметь все и сразу» совершенно не обязательно.

— Понимаю.

— Ты ведь в курсе, что я не одобрял твой брак, — тихо говорит Джефф, и меня переполняет чувство вины. — Вы друг друга совсем не знали, а ваши чувства были… ну, какими были. Я волновался, что тебе будет больно.

Зарывшись лицом в подушку, я издаю стон, но Джефф убирает ее в сторону.

— Я тебя не критикую. Просто послушай. Все, о чем я только что тебе сказал, чистая правда, вот только появление у вас обоих романтических чувств было очень неожиданно. Наблюдать за вами с Келвином — сплошное удовольствие.

— Но я сомневаюсь, что это по-настоящему, — выпятив губу, я стараюсь не разрыдаться. После вспышки праведного гнева и прогулки я утомлена не только физически, но и эмоционально. А мысль, что Келвин играл со мной, причиняет боль. В моменты, когда он целовал меня или просто улыбался, отбросить беспокойство в сторону было гораздо проще. — Возможно, с его стороны это всего лишь притворство.

— Я видел вас вместе. А еще хорошо знаю мужчин. Симулировать такую привязанность практически нереально. Холлси, он звонил мне два раза. И еще Роберту. Судя по его голосу, о притворстве речь не идет.

Я снова прижимаю ладони к лицу.

— Но ведь Келвину как раз и нужно, чтобы наши отношения были в порядке, поскольку он планирует остаться в стране. Я не знаю, как доверять его словам или действиям.

— Это всего лишь одна из возможных причин…

— Да. Я знаю.

— Предлагаю быть оптимистами и допустить, что он искренен, — говорит Джефф. — Если все будет хорошо, Келвину повезет вдвойне: помимо работы, которую он любит, в его жизни будешь ты. Это даст тебе возможность понять, чего хочешь ты сама и какой будет твоя жизнь. Она не должна походить на мою, на жизнь Роберта или Келвина.

— Я понимаю.

— И в ближайшее время она может быть совершенно не похожа на те будни, которые ты рисуешь для себя в воображении лет через десять.

— Но именно это меня и пугает, — отвечаю я. — Мне страшно, что моя жизнь и через десять лет может выглядеть такой же. А как же Келвин? Он ведь захочет двигаться вперед. Или куда-нибудь в сторону.

— Ты этого не знаешь. И знать не можешь. Все, на что ты на самом деле способна, — это проделать собственный путь, — встав, Джефф относит пустую чашку на кухню. — Давай закажем что-нибудь поесть.

***

Я сплю без задних ног в гостевой комнате, да так крепко, что когда Роберт мягко трясет меня, издаю стон и всплескиваю руками, чуть не уронив на пол телефон, который он мне протягивает.

— Просит тебя, — вложив в мою ладонь трубку, говорит Роберт, а потом недовольно добавляет: — Твой парень, кстати, играл сегодня скверно.

После чего выходит из комнаты и с тихим щелчком закрывает за собой дверь. Я смотрю на телефон и часто моргаю. И без лишних разговоров мне понятно, что звонит Келвин. Он плохо играл сегодня?

— Привет, — хрипло говорю я в трубку.

Голос Келвина звучит низко и сонно.

— Привет, — звук его голоса резонирует во всем моем теле, словно он сейчас повернулся набок и прижался лицом к моей шее. — Надеюсь, нормально, что я звоню по этому номеру.

По моим рукам бегут мурашки.

— Конечно. Я оставила мобильный дома.

— Ага. Я знаю, — невесело усмехнувшись, отвечает он.

В ожидании, что нужные слова появятся в голове сами собой, я смотрю в потолок. Мой гнев сейчас похож на потухший костер — остывший и присыпанный пеплом.

— Я надеялся, что вчера вечером ты придешь, — говорит Келвин. — В театр.

— Я была расстроена.

Сделав неспешный вдох, Келви издает еле слышный стон.

— А потом надеялся, что ты придешь домой, но заснул.

— Я заночевала у Джеффа и Роберта.

— Когда утром зашел в спальню, чтобы извиниться, я так и подумал, что ты отправишься к ним, — низким голосом говорит он. — Но ты не пришла ночевать.

Келвин хотел извиниться? Почувствовав острое желание, чтобы сейчас он был рядом со мной в кровати, я зажмуриваюсь.