Соседи по планете: Домашние животные

Конечно, индоевропейцы переселялись вместе с лошадьми. И, попадая в страны Востока, лошади сравнительно быстро начали занимать одно из ведущих мест среди животных этих стран. Однако тут есть некоторые не вполне проясненные моменты. Так, например, при раскопках на Иранском нагорье, где когда-то было государство Элам, найдены кости домашних лошадей, относящиеся, как определили ученые, к III тысячелетию до новой эры. В Месопотамии найдено изображение всадника, тоже относящееся к этому времени. Наконец, известно, что и хетты использовали лошадей за две тысячи лет до новой эры: найдена хеттская печать, относящаяся именно к этому времени, на которой изображена четверка лошадей, запряженных в повозку. А так как мы теперь знаем, что одомашнивание лошадей происходило в южной Руси (таково, по крайней мере, мнение большинства ученых), то надо полагать, что к хеттам лошадь попала уже одомашненная. И может быть, не во втором тысячелетии попала лошадь на Восток, а гораздо раньше?

На этот счет существуют два предположения. Первое: где-то в этих местах существовало локальное приручение диких лошадей, правда не принявшее столь массового характера, как в Евразии, и не внесшее сколько-нибудь значительный вклад в коневодство, но оставившее по себе память в виде костных остатков и изображений.

Второе: всадник, изображение которого найдено при раскопках в Месопотамии, — пришлый. Не случайно слово «лошадь» на языке шумеров — жителей Месопотамии — означало «осел из чужой страны». (Кстати, в Египте поначалу они тоже назывались ослами с гор или ослами с востока.) Но так или иначе, если лошадь и была в странах Востока до прихода индоевропейцев, то, видимо, была очень редкой. Об этом мы можем судить по дошедшей до нас стоимости лошадей: так, в городе-государстве Мари, находившемся на территории современной Сирии, лошадь стоила столько же, сколько шесть хороших рабов или поле в десять гектаров.

В Индии лошадь появилась вместе с ариями примерно во II тысячелетии до новой эры (во всяком случае, никаких сведений о существовании там лошадей до прихода ариев не имеется). Это же относится и к Египту, где она появилась примерно в то же время, что и в Индии, может быть, немного позже. По одним предположениям, лошади попали туда из Азии, по другим — были завезены племенами гиксосов, живших в долине Нила. Правда, есть сведения, что и до гиксосов египтяне имели лошадей, хотя и немного, видимо, они очень высоко ценились и принадлежали только весьма знатным людям. Кучера считались очень важными лицами, а при дворе ведали лошадьми принцы.

Но пока лошади «завоевывают мир», вернемся назад и попытаемся ответить на вопрос: кто были их прямые предки (или предок)? Без этого история лошади, даже такая краткая, какую мы здесь даем, будет неполной.

До недавнего времени предками лошади считали ее диких родичей — кулана, лошадь Пржевальского и тарпана. Раньше думали, что были и другие предки у домашних лошадей, но потом остановились на трех.

Кулан. А почему бы и нет? Он похож на лошадь во многом. Он красив — стройный, поджарый, мускулистый. Правда, несколько великовата голова, но это его не портит. И уж совсем не мешает мчаться по степям, пустыням, горным тропинкам. (Считают, что кулан — один из самых быстрых среди копытных: может развить скорость до 65 километров в час, а на короткие дистанции — более 70.)

Он неприхотлив: питается сухой травой летом и мерзлой, доставая ее из-под снега, зимой. Это, кстати, типичный признак лошади — даже научное название домашних лошадей — «кабо» — произошло от латинского слова «кабаллус», что значит «копаю».

Он смел. Если убегает, то не от трусости — просто этот способ защиты для него надежный. Но если выхода нет — бесстрашно бросается на врага, пуская в ход зубы и очень крепкие копыта.

Куланы легко уживаются с другими животными и друг с другом — на зиму собираются по нескольку десятков (а когда куланов было много, то, очевидно, собирались в большие стада). Летом бродят небольшими косяками — по 10–20 голов. В косяках порядок полный — вожак строго следит за дисциплиной, особенно следит за поведением молодняка: чтоб не особенно резвились, когда не следует, а главное, чтоб подростки не обижали малышей, которые в косяке находятся на особом, привилегированном, положении.

Кулан действительно очень похож на лошадь. Не случайно же его долго считали предком наших домашних лошадей.

В поведении кулана есть многое, что заставляло ученых считать его прямым предком домашней лошади. (Кстати, это считал и А. Брем.) Однако есть и признаки, отрицающие это. В частности — строение черепа и то, что кулан трудно приручается. И наконец, потомство. От лошади и кулана жеребята появляются. Но эти помеси сами потомства не дают. Так что о выведении какой-то породы или разновидности не может быть и речи.

Кулан отпал. Остались лошадь Пржевальского и тарпан.