Соседи по планете: Домашние животные

Лошадь Пржевальского (названная так в честь известного русского путешественника?. М. Пржевальского, впервые привезшего череп и шкуру этой лошади и подробно рассказавшего о ней) ближе к домашней лошади. Ряд ученых, в том числе и такие крупные, как С. Н. Боголюбский и В. Г. Гептнер, считали, что в происхождении домашних лошадей в той или иной степени участвовали и лошади Пржевальского. Основания для такого мнения имелись: среди предков домашней лошади выделяются два типа — легкий, тонкокостный и более крупный и тяжелый. Считалось, что ко второму типу и имеет отношение лошадь Пржевальского.

Однако советский ученый В. И. Громова — крупнейший знаток истории лошадей — на основании тщательных исследований доказала, что лошадь Пржевальского не имеет отношения к современным лошадям, хотя и является близкой родственницей. Впоследствии это мнение подтвердил и хромосомный анализ: у лошади Пржевальского оказалось 66 пар хромосом, а у домашней — 64.

Остался тарпан. Правда, современные зоологи склонны считать всех диких лошадей, живших в Евразии, представителями одного вида — «тарпаны», а лошадь Пржевальского — лишь азиатский вид того же тарпана. Но обычно все-таки, говоря о тарпанах, имеют в виду диких лошадей, живших в степях Южной и Западной Европы. Тех самых, против которых собирались большие отряды охотников и против поедания мяса которых восставала христианская церковь, тех самых, о которых писал Владимир Мономах в своем «Поучении детям». Водились они в Крыму и в Прибалтике, на Украине и в Поволжье, на Дону и в Приуралье. И всюду их не любили местные жители: тарпаны травили посевы и съедали заготовленное людьми на зиму сено для домашних животных, уводили с собой, отбивая от стада, домашних лошадей. Надо ли говорить, что тарпанов старались уничтожить всеми доступными средствами. Но даже и без этого «тарпан был обречен на гибель самим ходом экономического развития страны», — писал профессор В. Г. Гептнер. Заселялись пустующие земли, распахивались ковыльные степи, и тарпанам уже не оставалось жизненного пространства. Дольше всего тарпаны сохранились в степях Украины. Там они дожили до середины XIX века. Но в 1879 году (по странному совпадению — в том же году, когда была открыта лошадь Пржевальского) погиб последний вольный тарпан.

История «одноглазого тарпана», вошедшего в историю лошадей под таким именем, хорошо документирована, и мы имеем возможность достаточно полно проследить ход событий.

В начале прошлого века в южных степях Украины и в Крыму было еще много тарпанов. Но в 70-х годах они полностью исчезли. И вдруг стало известно, что на землях помещика Александра Дурилина в Рахмановской степи (к северу от Крыма) появился тарпан. Неизвестно, откуда он появился, неизвестно, где скрывался до сих пор и как жил в одиночку (и в одиночку ли?), но факт есть факт: одинокое дикое животное тянулось к своим домашним родичам. Сначала тарпан смотрел на домашних лошадей издали, не решаясь подойти, потом постепенно, если люди были далеко, начал приближаться и даже пасся вместе с табуном домашних лошадей. Однако едва человек приближался — убегал.

Может быть, эта дикая лошадь по натуре своей была недоверчива, может быть, уже имела дело с людьми, может быть, видела истребление своих сородичей охотниками и в ее мозгу прочно соединился человек и смерть воедино — мы не знаем. Но знаем, что почти три года не доверяла людям эта дикая лошадь. Через три года она наконец решилась вместе с другими лошадьми войти в зимний загон. И тут Дурилин совершил непростительную ошибку: видимо решив, что тарпан стал уже прирученным, он распорядился выгнать из загона всех домашних лошадей, а тарпана запереть в загоне. Но тарпан не мог этого вынести — начал вырываться из плена. (Тогда-то и выбил себе глаз.) Однако потом лошадь немного успокоилась. И весной даже родила третьего жеребенка (два других у нее появились раньше). И снова люди совершили ошибку: считая, что она теперь-то уж стала окончательно ручная и не покинет своего жеребенка, ее выпустили на вольный выпас. Но тарпаниха умчалась в степь. Вернулась она через некоторое время, чтоб увести с собой своего жеребенка. Это ей удалось.

Но через некоторое время разнесся слух, что в степи снова появился тарпан. Крестьяне решили поймать его, а заодно испытать своих лошадей. Конечно, это была нечестная игра: отобрали лучших коней и лучших всадников, расставили посты и в непрекращающейся погоне передавали эстафету этой погони друг другу, меняли коней и наездников. Людям хотелось во что бы то ни стало догнать или загнать дикую лошадь. И они «навалились всем миром» на одно животное. Однако, возможно, и это не помогло бы, если бы дикая лошадь не сломала себе ногу. И тут преследователи увидали, что это та самая одноглазая тарпаниха, которая вырвалась из плена Дурилина. Может быть, людям стало стыдно, может быть, у них появилось чувство уважения к свободолюбивому животному, но они попытались спасти тарпана — местный коновал сделал примитивный протез. Это, конечно, не помогло, и лошадь погибла.