Соседи (СИ)

Чему он так рад и что им сейчас в большей степени движет? Желание присмотреть за этими двумя или желание от себя самого попробовать спастись? Не знает. «Смешались в кучу кони, люди»{?}[М.Ю. Лермонтов, «Бородино»], «Всё смешалось в доме Облонских»{?}[Л.Н. Толстой, «Анна Каренина»]. За неделю в одну кучу в одном маленьком, не неуязвимом, не железном, не бессмертном нутре перемешалось всё.

Чтобы к её концу хозяин нутра пришел в согласие с единственной мыслью: ему нужен свет. Жизненно необходим!

Как любила говорить мама: «Все буде добре». Все будет хорошо.

Когда-нибудь…

Будет.

…

Вряд ли Егор отдавал себе отчет в скорости, с которой, стоило раздаться звонку, преодолел расстояние от балкона до входной двери. Крейсерской она была, но об этом лишний раз лучше не думать.

Из потёмок коридора, в котором коммунальные службы никак лампочку не вкрутят, хоть сам за дело берись, на него смотрели две пары глаз: одна излучала довольство и даже счастье, вторая — растерянность и даже смятение. Очень любопытно…

— Здарова, бро!

— Привет…

— Привет, — кивнул Егор, тут же сторонясь с прохода, — проходите.

Ну и взгляд у малой, конечно… Словно у сгорающего от любопытства, но в то же время по-прежнему готового в любой момент дать дёру зверька. Как не было пятницы. Ну конечно! На своей территории всегда чувствуешь себя спокойнее, то ли дело — на чужой. А как в прошлый раз её тут встречали, помнит она, судя по проступающей на лице нерешительности, очень хорошо. Однако с тех пор ситуация определённо изменилась… Дважды. Трижды. Десять раз.

— Я не кусаюсь, — выдал он первое, что в голову пришло. Уголки губ сами дернулись хоть и в скупой, но вполне искренней улыбке. Кажется, легко с малой больше не будет, сливочными стаканчиками не подкупишь. Тринадцать лет забвения ему за красивые глаза не простят, и книжки не простят, и вообще всё-ё-ё припомнят… Ну, что тут скажешь? Сам виноват.

Вадик хмыкнул уже из прихожей, а вот на её лице выражение нерешительности сменилось недоверчивостью, и улыбочка в ответ-таки прилетела, но куда менее открытая, чем она умеет. «Так я тебе и поверила…», — читалось в глазах. Впрочем, в этот раз обошлось без двухминутного отирания порога: бросив мимолётный взгляд на дверь собственной квартиры, Уля быстро вошла следом за Вадимом, который здесь всегда чувствовал себя, как дома. Стриж принадлежал к той категории людей, которые как дома чувствуют себя абсолютно везде. К той любопытной категории людей, которые уверены, что не существует на планете Земля такого места, где им были бы не рады. Зависит от ситуации, конечно, но конкретно сегодня Егор и впрямь был ему рад.

Им.

— Держи, это тебе, — проворно скинув обувь, Вадим сунул в руки Егору здоровый крафтовый пакет с логотипом ближайшей кафешки. Увесистый такой, хрустящий, согретый содержимым бумажный пакет, с ручками. Желудок зачем-то сразу вспомнил, что с пяти утра в него не соизволили отправить хоть что-то съестное, и неприятно стянулся. Или это нутро стянуло, ведь снова врасплох застали, а осознание, что о его пропитании уж явно не Стриж озаботился — за Вадиком ничего подобного никогда замечено не было — добавило невнятных ощущений. Благодарности, смешанной с чётким осознанием, что он этого не заслуживает.

— Думаете, я святым духом питаюсь? — попытался отшутиться Егор, хотя тут уже очевидно всё стало: именно так она и думает. — Спасибо! Что там?

Стрижов хмыкнул, довольный:

— Да это Улька всё, — «Я так и понял…» — Мы зашли в кафе позавтракать, и я ей сказал, что ты звал заглянуть. Так она полвитрины и вынесла. Без понятия, что там, но точно съедобно.

Перевёл взгляд на соседку. Второй раз уже от голодной смерти его спасает, и второй раз подгон оказывается как нельзя кстати. В холодильнике снова шаром покати: про еду он в заданном себе ритме забывает напрочь, а на этой неделе вообще кусок в горло не лез. Нутром, что ли, чует? У них с Коржом это семейное? Может, не так уж всё фигово, как ему с минуту назад показалось? Вопросов — тьма-тьмущая, и каждый наверняка легко читается на лбу.

— Это «спасибо» за помощь… с бабочками, — буркнула та, отводя взгляд. — «Ах, вон оно что… Пожалуйста. Принято». — Но знайте, просто на всякий случай, что мама нам не поверила.

Вадик замер на месте, оглушенный новостями. Или пониманием, что про его неудавшийся сюрприз ещё долго будут помнить. Или, что всего вернее, осознанием, что влип он по самое некуда.

— И что же нас… спалило? — пробормотал Стриж, переводя недоумённый взгляд с одного на вторую.

— Перевернутая вверх дном аптечка на кухне и пузырек с нашатырем в большой комнате. Так-то легенда была гениальной, почти выгорело… Ты, Вадим, можешь не особо волноваться, твоя репутация не пострадала так, как вот его, — кивнула Уля на Егора.

«Моя? А что, от неё еще что-то осталось?»