Соседи (СИ)

— С пилона… — негромко произнесла Уля, расхрабрившись. В конце концов, что тут такого? Ну да, с пилона. И что? Да-да, знает она, что люди себе представляют, когда слышат про пилон. Шест и полуголых танцовщиц на во-о-от такенных каблуках, вот что. Но воздушная акробатика — это же совсем другое!

— Откуда?! — поперхнулся Егор.

Показалось, весь скепсис схлынул с его лица в одно мгновение. Или это фонарь мигнул.

«Да сколько можно?! Что в этом такого?!»

— Я же вроде ясно выразилась. С пилона! — вызывающе рубанула Уля. — Тут недалеко школа танцев, я хожу туда заниматься!

У Егора что-то произошло с мимикой. Столько эмоций за несколько секунд она на этой обычно беспечной физиономии слишком давно не видела. С губ сошла ехидная ухмылка, желваки очертили скулы и так задержались, челюсть куда-то повело, брови опустились на место и тут же слились на переносице — в выразительную кривую. Порывисто вздохнув, сосед похлопал себя ладонью по куртке, достал из кармана пачку сигарет, не глядя открыл, с сомнением покосился на Ульяну, закрыл и вернул в карман. А спустя еще пару мгновений лицевые мышцы чуть расслабились, даже уголок губы приподнялся, но до улыбки не дотянул.

— И почему… такой выбор? — поинтересовался Егор сдержанно. Вот вроде не критикует, а вроде смотришь на него и находишь подтверждение своим подозрениям: да, в дикий восторг не пришел. Хотя с другой стороны — с чего бы ему приходить-то? С чего она вообще парится о его реакции? Подумалось, что если бы у неё был старший брат, то вёл бы он себя наверняка похоже. Беспокоится? Давно кончились те времена. Да и о чем тут беспокоиться? Взрослые все люди, отдают себе отчет в своих действиях. О себе-то сосед, судя по всему, ни на дороге, ни под крылом параплана, ни под куполом парашюта не беспокоится — в себе не сомневается.

Во встречном взгляде Уле по-прежнему чудилось удивление, сомнение и недоверчивость. Словно человек всё пытался принять неожиданную мысль, и всё у него не получалось. Почему? Он же сам не так давно вспоминал, что «она в шесть лет вытворяла».

— Трюкачить на шесте весело, — Уля неопределенно пожала плечами. — И сложно. Такой вызов самой себе. Проверка собственных пределов и возможностей.

Егор прищурился:

— Да ну?

Теперь на лице читалось: «Малая, чего тебе в жизни не хватает, а, что ты в это ввязалась?»

«Что, сомневаешься?»

— Приходи — попробуешь, — не удержавшись, съязвила она.

«Посмотрю я на тебя!»

Шутки шутками, а мужской пилон — нечто за пределами вообразимого. Ульяна как-то на днях на видеохостинг забрела и наткнулась там на одного российского спортсмена. Отчетливо помнит единственную мысль, бившуюся тогда в её висках: «Это — за гранью человеческих возможностей!».

Сосед хмыкнул и болезненно поморщился. Вообще весь его вид на не особенно приятные мысли намекал.

— Значит, упала ты с пилона. Ладно. А синяки на руках? Тоже оттуда? Давай спрошу прямо: может, просто кто-то в общении жестит?

Уля распахнула ресницы. Она стояла перед ним в темноте, в ветровке и никак не могла взять в толк: откуда он про синяки-то знает? И на кого намекает? На мать? На Вадима?

— Вообще-то — да… То есть, — запнулась она, — от пилона, конечно.

— На кисти? — глаза сузились еще сильнее.

«Ну да, на кисти… А что такого?»

Казалось, еще чуть-чуть, и взглядом её просто испепелят. И останется от Ули Ильиной горсточка золы. Она никак не могла понять, откуда такое недоверие к её словам. Если только… Если только… Если только при разговоре о шесте он и впрямь не представляет себе ровно то же самое, что и все остальные. Оголенную девку, крепко стоящую на полу обеими ногами и томно виляющую бедрами перед носом завороженных, пускающих длинную, тягучую слюну зрителей. Ну, на худой конец экзот{?}[танец у шеста] представляет, но там тоже на верхотуру лезть не надо: танцуют на полу, у снаряда, а не на нём, используя шест для эффектных облетов. Экзот — другой, но тоже непростой вид pole dance: в их школе девчонки после занятий экзотом вываливаются, как из бани — взмокшие, румяные и счастливые. Вот на такенных каблуках вываливаются, да-да. «Стрипы» их обувь называется.

Аж кровь в лицо бросилась от догадки о том, какие красочные картинки всё это время могли рисоваться в его вихрастой голове. Кошмар!

— Егор, пилон не только нежно отирают всеми доступными частями тела, но ещё и бьются об него со всей дури, коряво выполняя связку, сворачиваются прямо на нём в три узла и трутся кожей, фиксируясь в элементе, — завелась Ульяна. Щеки пылали! — И это, между прочим, адски больно! Ты же не думаешь, что весь пилон к жарким танцулькам сводится? Уверяю тебя, это не то направление. Его хотят включить в состав соревновательных дисциплин на Олимпиаде!

— Интересно… — задумчиво-растерянно ответил сосед. О чем он там продолжал себе размышлять, знать ей явно не полагалось. — Честно говоря, всё равно в голове не укладывается. Ну ладно, хватит трепаться, поехали, а то я ПДД нарушаю.

Уля оторопело воззрилась на Егора:

— Куда… поехали?