— А, ну вот и прекрасненько! — промурлыкала она. — Тогда закрепите, а я побежала! Я бы с вами тут ещё потусила, но прямо сейчас мою хату заливает кипятком. Костя только что написал, — в подтверждение своих слов Аня быстро развернула к воззрившимся на неё собеседникам экран телефона с открытой перепиской и тут же спрятала его в карман безразмерной толстовки.
Подскочила с кресла, забегала по студии, схватила со стола с мониторами ключи от машины и какой-то диск.
— Уля, это тебе, — всучили Ульяне диск. Егор безмолвствовал, только брови где-то высоко на лбу уже пару минут, как зафиксировались. — Личный экземпляр, раритет, зацени! Кофе, к сожалению, отменяется, давай в другой раз. Видишь, как получилось? Ну, всё сегодня против, абсолютно всё! Но! Ты в надежных руках, так что я спокойна. Ну всё, ариведерчи, пупсики! Не скучайте!
«Пупсики?!»
Меньше всего Егор походил на пупсика. На кого угодно, только не на пупсика. Что за отношения у них такие? Дружеские?
— А, да… — уже в дверях студии развернулась Аня. — Спасибо, Уля!
И скрылась ветром – только её и видели.
«За что спасибо-то?»
Боги, опять одни вопросы. Егор проводил солистку долгим задумчивым взглядом, Уля растерянно оглядела студию, не удержалась и взглянула на «пупсика». Вот вроде же он и не злится, а ощущения все равно сохраняются довольно странные. Вроде как нужно что-то сказать, а то он, похоже, и не собирается.
— Не спрашивай, как я тут оказалась, сама не знаю, — решив, что лучше честного признания ничего нет, выдохнула Ульяна. — В три часа лежу на диване, уверенная, что иду на спорт, в начале девятого стою под этой дверью. Аня твоя – ведьма.
— Есть такое, — простодушно усмехнулся Егор, принимаясь упаковывать в чехол акустическую гитару. — Со временем научишься не вестись на её провокации.
Через полминуты в карман этого же чехла полетели какие-то провода и приборчики. Один из них она точно уже видела у него дома. Кажется, называется эта штука «метроном»{?}[Метроном – электронный или механический прибор, который отмеряет равные временные промежутки и отмечает каждый из них отстукиванием. Основное его назначение – создание для музыканта ориентира темпа]. Поначалу Уля наблюдала за его механическими движениями, как завороженная, а потом опомнилась и убрала в свой рюкзак плоскую пластиковую коробку с диском.
— Если честно, я всё равно мало что поняла. Но чувствую, что меня обвели вокруг пальца – причем, действуя с самыми благими намерениями. Даже возмутиться не выходит, — усмехнулась она, вскидывая глаза на соседа.
Егор продолжал свои сборы: его взгляд скользил по поверхностям, выискивая брошенные вещи.
— Судя по всему, так и есть, — согласился он, забирая со стола стопку расчерченных табами{?}[Табулатура – тип музыкальной нотации, схематическая запись музыки для клавишных (органа, клавесина), некоторых струнных (лютни, виуэлы, гитары) и (редко) духовых инструментов] листов и запихивая их в карман чехла уже второй гитары. — Кто-то решил поиграть в кота Леопольда. Видишь, как стремительно слилась. Не удивлюсь, если выяснится, что никто их сейчас не затапливает, а в сообщении том было написано: «Купи хлеба».
Ухмыльнулся сам себе.
— Короче, я не хотела вам мешать. Извини.
Он наконец перестал собираться и перевел на неё внимательный взгляд:
— Малая, репетиция – это работа, посторонние действительно отвлекают. Но Анька верно подметила: из любого правила найдется исключение. И я в целом не имею ничего против, потому что знаю: если надо, сидеть ты будешь тихо. Только у нас тут довольно шумно, громко, а последнее время обстановочка царит откровенно накаленная. Так что… — «Сама понимаешь». — Так… Похоже, всё.
Бросив короткий взгляд на часы, повесил на плечо одну гитару, вторую взял в руку, обхлопал себя по карманам куртки, проверяя, всё ли на месте, и изрек:
— Уже почти девять, так что пошли отсюда. Не будем в очередной раз доводить до инфаркта твою мать.
— Как ты собираешься увезти две гитары? — недоуменно глядя на груженного инструментами соседа, спросила Уля. — Давай одну, я помогу.
В ответ её окатили взглядом из разряда: «А ещё чего тебе?». Можно подумать, она только что предложила тащить на себе синтезатор. Или барабанную установку.
— На такси. Ну, или на метро, — пожал плечами Егор. — Нам, кстати, все равно к Академической: надо кое-что забрать из «Ямахи».
«А, вон оно что… У метро она…»
— И что она там делает?
— Сломалась.
***
После выхода на свежий воздух малая наконец расслабилась окончательно: напряженность ушла, и теперь она беззаботно щебетала ни о чем, задавала миллион вопросов, а он отвечал, иногда невпопад. Что у него, интересно, на лице отображалось в тот момент, когда он ей пару-тройку дней назад сказал, что если хочет посмотреть репетицию, пусть приходит? Что она так распереживалась-то?