Соседи (СИ)

Поняв, что сегодня не попадет никуда, Уля поревела. Еще поревела. И снова поревела. Это же сольник! Он же сам и сдал ей явки, пароли и координаты, пусть и случилось это лишь позавчера, когда она по его душу опять с гитарой пришла. Она же сама клятвенно заверила, что придет. Даже мысли не допустила, что может не прийти. Даже почудилось, что он рад это слышать. Две ночи без того кошмарного сна! Даже про воскресные занятия пилоном не вспомнила.

За минувший час слова Ани о том, что это последние его выступления, прокрутились в голове раз двести, не меньше. Она не увидит.

В общем, первые минут двадцать Уля рыдала белугой, залив соленой водой недорисованный скетч, а потом, сидя на кровати и уставившись в окно, вдруг смутно разглядела возможный выход из ситуации. Ведь такое точно уже не впервые. Ей было лет девять, когда мама, ускакав по своим делам, вот так же случайно закрыла её в квартире, и она не смогла открыть дверь Егору. Тогда решение он нашел элементарное. Вот только сейчас никакого Егора поблизости не было, в этот момент Егор готовился или уже рубил рок километрах в тридцати отсюда. И тем не менее… Если Юлька у себя, то можно попросить её подойти к дому и с балкона сбросить ей собственную связку ключей. Она поднимется и выпустит на волю жертву чужой рассеянности.

Надежда на то, что в воскресный вечер Юлька окажется дома, не оправдалась. А чего еще было ждать? Все где-то. С кем-то. Чем-то заняты. Приятным… А кто-то тоже очень хочет быть где-то с кем-то чем-то занят, но не может, потому что сегодня не его день. Выяснилось, что и Юлька находилась у черта на куличиках – на свидании с очередным ухажером, так что Уля снова немножко поревела, уже в трубку. А через пять минут получила сообщение: «Едем. Только не реви».

***

Удивительно, как от всяких мелочей может скакать настроение. Какое воздействие способны оказывать на него ранее казавшиеся смешными проблемы; обстоятельства, которым когда-то не уделил бы и толики внимания; чьи-то необдуманные слова или неоднозначное поведение; неоправданные ожидания. Еще днем был полностью уверен, что этот день не испортит ничто, но вечер показал: зарекись прогнозировать.

Егор не сразу понял, в чем же конкретно дело. Всё шло как по маслу, идеально. К семи вечера, когда летняя веранда начала заполняться людьми, группа уже била копытом. Сцена была полностью готова, Игорек – всё еще трезв как стекло, Олег – покорен, как кроткий ягненок, а чуть пересмотренная в связи с готовностью Егора петь программа десять раз обсуждена и утверждена. Настрой ощущался боевым, уверенность в том, что сегодня они взорвут зал, нарастала ежесекундно – вместе с чувством предвкушения чего-то невероятного. Знакомые подходили и подходили, и вскоре оценка по головам показала, что слушателей собралось раза в полтора – два больше ожидаемого: небольшая веранда оказалась набита под завязку. Глядя на аншлаг, он спрашивал себя, откуда взялись все эти люди. Это же не фестиваль. Ответ напрашивался очевидный: все эти люди добровольно расстались с кровными, потому что действительно хотят послушать их.

Около восьми вечера, последний раз окинув взглядом собравшуюся публику, Егор понял: кажется, кого-то не хватает. «Опаздывает», — мелькнуло в голове, но с отирающимся у бара Вадимом парой фраз на этот счет он все же перекинулся. Просто чтобы убедиться, что не проглядел. Честно говоря, демонстрировать Стрижу собственную озадаченность не хотелось. Если бы не нарастающее желание получить ответ — у единственного на веранде человека, который чисто теоретически может что-то знать, — хрен бы Вадик от него дождался хоть каких-то вопросов. Тот окинул его непривычно пристальным взглядом и лишь плечами пожал, сообщив, что пребывает тут сегодня, видимо, в гордом одиночестве: ни Ульяны, ни подружки её не видел.

Цапнуло-царапнуло.

«Опаздывает», — повторил себе Егор в гримерке. Отмахнулся от Аньки, которая, как барометр, улавливала малейшие перепады его внутреннего давления. А оно, стоит признать, росло. Впрочем, скорее всего, изменения в настроении всё же проявлялись на физиономии, потому что с малой свяжешься – расслабишься и про маски забудешь. И вот, пожалуйста, результат, что называется, на лице. Примерно вполовину пригасив свое разливающееся окрест сияние, Анюта осторожно поинтересовалась, не передумал ли он петь. Еще чего. Всё в полном порядке. К тому же один раз коней прямо на переправе они сегодня уже поменяли, и менять их снова за пару минут до выхода на сцену – маразм в его ярчайшем проявлении.