Соседи (СИ)

Они так, сверля друг друга взглядами, наверное, минуту или даже две простояли. Уля склонила голову к плечу и, притопывая ножкой, терпеливо ожидала его озарения. А Егора, как назло, никак не озаряло. Эти летящие из васильковых глаз искры, плотно сжатые губы мешали мыслительному процессу, от него отвлекая.

— Маша, — наконец подсказала Ульяна сдержанно. От глаз её одни щелочки остались.

«Маша?.. Какая еще Маша?..»

— Какая Маша, малая? — мозг начал лихорадочно перебирать всех знакомых Маш. Или Наташ. Глаш… Даш? Лица мелькали перед глазами, как в калейдоскопе. Десятки стёртых лиц без имен. — Прекращай! — взмолился о пощаде Егор.

— Наш администратор, — гробовым голосом уточнила Уля. — Рыжая. Маша.

«Рыжая?.. Администратор ваш?

… … … … … …

Твою ж мать!»

Вот так и проси людей держать язык за зубами! Надейся на лучшее, ага. На что вообще он рассчитывал? Тем более, когда речь идет о болтушках, которых еще и видишь впервые?

— Надеюсь, ты ей сказала, что брат благополучно женился? — силясь изобразить на лице максимально невозмутимое ребяческое выражение, поинтересовался Егор. Это называется «встрял». Блин, ну… Что-то не нравится ему это всё. Пока смутно, пока непонятно, чем именно, но эмоции внутри просыпаются очень далекие от приятных и даже нейтральных.

— Нет. Боюсь, я тебя спалила, слишком долго тупила, — гордо вздернув нос, огрызнулась Уля. — Предупреждать надо.

«До твоих ушей это вообще не должно было дойти!»

— Как-то не подумал… — отозвался он глухо, ощущая, как нутро захлестывает смятение, неясно чем вызванное: её бурной реакцией на его самодеятельность, своим невнятным откликом на поднятый ею кипиш, самим фактом вскрывшегося вранья, фактом оседания в её восприятии от балды придуманного себе статуса брата или чем вообще? Конечно же, не собирался он малую, Ульяну, то есть, ни о чем предупреждать. Вот еще! Наоборот, он сделал всё, чтобы она о его визите не узнала.

Всё тайное рано или поздно становится явным. Народная мудрость. Истина, от которой ему всегда было очень не по себе.

— А зря. Отличная легенда! — рубанула она, даже не пытаясь смягчить язвительность тона. — Жаль, я её запорола.

В глазах полыхал огонь. Но в этот раз он был другим, яростным. С примесью обиды. Тоже красиво и по-своему провоцирует, но Егор внезапно успел отловить пронёсшуюся испуганной ланью и мгновенно скрывшуюся за горизонтом мысль, что не прочь бы вновь увидеть тот, тлеющий. Понедельничный. Херня! Херня – она херня и есть. Вот это затянувшееся помутнение в башке просто до чертиков бесит! Что происходит?!

— Да ладно тебе, подумаешь, — стряхивая оторопь, примирительно протянул он. — Не повод так уж кипятиться.

Ну, правда. Ну, назвался братом, и что теперь? Как-то же он должен был добыть интересующую информацию. Абы кому с улицы её бы точно не предоставили.

— Я просто не люблю дурой перед людьми себя чувствовать, знаешь ли… — выразительно округляя глаза, выдохнула Уля.

«Ну да, возможно, с этой Машей и впрямь вышло неудобно»

Во взгляде напротив читалось:

«Ты что вообще здесь делал? И когда? И зачем?»

«Слушай, ну извини. Должен же я был убедиться, что Стриж не при делах и что это не слишком опасно!»

Так, вслух на её вопрос отвечать он не станет. Сделает вид, что в темноте не разглядел.

— И когда мне не верят, тоже не люблю! — воскликнула Ульяна, уже не пытаясь сдержать эмоции. Боги, да что-нибудь от неё скрыть можно вообще? — А ты, Егор, выходит, совершенно мне не доверяешь! Я чем-то успела это заслужить?

«Да нет вроде…»

Пожалуй, не стоит говорить ей, что у него в целом большие проблемы с доверием этому миру. Но что значит «совершенно»? Уж кому-кому, а ей он доверяет поболее остальных, общее прошлое как-никак сказывается. И вообще, в первую очередь его интересовало, не являются ли эти синяки следствием рукоприкладства. И вообще, зачем он тут оправдывается стоит, пусть и мысленно?!

— Вроде нет. Ладно, прости, — надевая шлем, извинился Егор растерянно. — Ну и что ты ей ответила?

— Ничего. Попросила описать брата, — уже чуть спокойнее ответила Уля. — А потом посоветовала снять с ушей лапшу, впредь быть поосторожнее с моими друзьями и не вестись на их красивые глаза, вот что.