Соседи (СИ)

«Какая больница?..»

— Нет, нет… Я… — голова не соображала, не подчинялся язык. — Что с моей дочкой? Я должна быть с дочкой…

Девушка вздохнула:

— Нервный срыв на почве эмоционального потрясения. Ввели сильнодействующий препарат внутривенно. От стационара дважды отказалась. Сейчас будет спать.

— Где?..

— Надежда э-э-э… — оторвавшись от заполнения формы, удивленно вскинула брови та, — надеюсь, что дома. Так, паспорта и ОМС с собой у вас нет. Фиксируем: «Нет данных». Фамилия, имя, отчество, дата рождения?

Надя на автомате озвучила запрошенную информацию, и взор вернулся к неотложке, в салон которой только что отвели оглушённую Ульяну. На выбеленном лице дочери не отражалось более ничего, как ластиком его стёрли. Казалось, она погрузилась в состояние глубокого транса.

— Вашей девочке нужен полный покой, — проследив за направлением взгляда, отозвалась медик. — Психоэмоциональный удар очень серьезный. Я так понимаю, с погибшим они были близки?

«Погибшим…». Слово прогремело раскатом грома прямо над темечком, и Надежда вздрогнула.

— Он же еще живой… Зачем вы такое говорите?..

— Извините. Я предпочитаю смотреть на ситуацию трезво, Надежда Александровна, — покачала головой собеседница. — Реаниматологи – не боги. Хотя иногда именно такое впечатление и складывается. Вот здесь подпись поставьте, пожалуйста. О том, что от дальнейших манипуляций отказываетесь и о последствиях предупреждены.

Одеревенелая рука вывела на бумаге какую-то закорючку. В голове не укладывалось. Не оседало и не принималось. Егор рос, жил на её глазах. И на её же глазах от всего отказался. И правда, значит, любил Улю… Раз жизнь свою на её обменял.

— Код 27, отказ от госпитализации, актив в поликлинику, — будничным тоном сообщила девушка, врываясь со своими комментариями в Надины свинцовые мысли. — С вами свяжутся, пришлют домой врача. Скорее всего, уже завтра. Он осмотрит, выпишет рецепт на препарат для дочери. Мы их выдавать права не имеем. Далеко живёте?

— Нет… Метров пятьсот, — пробормотала Надежда, в ужасе осознавая, что станется с Ульяной, когда она очнётся. Когда придут новости. Зоя… Зоя всё сделает, до всех дотянется, достанет всю необходимую информацию, но потом… Потом ведь придётся эту информацию передать, какой бы она ни была… Придётся Уле сообщить. Как?

— Пятьсот? — эхом переспросила фельдшер. — Так, ну… Мы, конечно, обычно так не делаем, но до подъезда вас, наверное, доставим. Заодно и понаблюдаем ещё немного, чтобы хуже не стало. Тем более не похоже, что вы с дочкой дойти сможете. А дальше сами.

— Спасибо…

— Тогда бумаги дозаполним по пути. И время не потеряем. Вась, — окликнула она скучающего водителя. — Заводи.

..

Через несколько минут неотложка стояла у их подъезда. Надежда чувствовала на себе сканирующие взгляды медиков и не чувствовала дочкиного: Ульяна уставилась в стенку остекленевшими пустыми глазами и просидела так всю дорогу. Не отреагировала на касание руки. Не оказывая сопротивления, позволила взять себя под локоть и вывести из машины. Податливое тело послушно следовало в заданном направлении. Наверное, это наконец введённое лекарство начало действовать. Они даже пару метров пройти успели, как вдруг:

— Ульяша! Что стряслось?

От неожиданно раздавшегося восклицания Надя вздрогнула. Сосредоточив всё свое внимание на том, чтобы и дочь до кровати доставить, и самой до дивана доползти, она не замечала вокруг ничего и никого, в том числе и бабушку, которая так и осталась сидеть на лавке. Ту самую, что только-только пообещала, что крест Надежду не спасёт.

«О Боже… Только вас тут сейчас не хватало!»

Никаких признаков того, что дочь слышала обращённый к ней вопрос, на стёртом лице не отразилось. Безвольно повиснув на локте, Ульяна разглядывала ботинки.

— Ульяша… — вновь растерянно позвала старушка. — Что с тобой?

— Да не трогайте же вы девочку! — поспешно вмешалась Надежда, чувствуя, как в присутствии бабульки в ней вновь вздымается раздражение. — Не видите? Ей плохо!

— Он разбился, баб Нюр… — раздался вдруг слабый безжизненный голос. И Надя вздрогнула второй раз: настолько бестелесно он звучал.

На сморщенном лице проступил неподдельный страх, а серые глаза намертво впились в Ульяну.

— Кто?.. — испуганно пробормотала она. — Ульяша, кто?..

Дряблые руки мелко затряслись, а Надежда обречённо подумала, что не ровен час, ещё одному человеку понадобится медицинская помощь. Как назло, скорая уже выруливала из двора на дорогу.

— Егор… — еле слышно отозвалась Уля. Судя по всему, её малышка и отчёта себе не отдавала в реакции той, кому отвечала. Ульяна более не была в себе. Из неё утекла жизнь.