Соседка

«К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» — спрашивал он себя иногда во время ночной бессонницы, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни. По опыту зная, что на вопросы эти нет ответов, он спешно старался отвернуться от них, брался за книгу. В другой раз Бернар ночь напролет просиживал в гостиной, прикуривая сигарету от сигареты и провожая взглядом кольца дыма, поднимающиеся к потолку. Большую часть времени он посвящал работе. Ему казалось, что старательное исполнение служебных обязанностей как-то компенсирует то, чего он не добился в других областях. Одно время Бернар работал, как одержимый, что довольно быстро вывело его в число лучших специалистов. В конце концов, он привык. Привык к туманам над горным озером, к маленьким маякам, к добродушному мурлыканью механика Жака и к ненастоящим кораблям в ненастоящем море.

Иногда Бернар вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под пулями в укрытии, старательно изыскивали себе занятие, для того, чтобы легче было переносить опасность. И Бернару все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто с помощью женщин, карт, вина или политики, кто писанием законов, кто увлечением спортом, лошадьми или охотой, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, все равно; только бы спастись от необходимости просто думать, — говорил себе в часы размышлений Бернар. — Спастись, как умею».

Глава Третья

— Ну пока!

Арлетт нежно чмокнула Бернара в щеку и спустилась по ступенькам крыльца. Машину она всегда водила с откровенной неохотой, предпочитая пешие прогулки. Бернар проводил глазами стройную фигуру жены. На душе было спокойно.

В это время Матильда стояла у своего окна. Едва Арлетт вышла из дома, она стала поспешно листать телефонную книгу. Потом взяла телефон и медленно, с большими паузами набрала номер. В доме напротив раздался звонок. Бернар подошел к телефону.

— Я знаю, что ты один. Мы можем поговорить?

В груди у него екнуло и похолодело.

— Мы можем говорить когда угодно, — Бернар старался сохранить спокойствие, хотя чувствовал, как все переворачивается внутри.

— Да, конечно. Ты ведь не сказал ей? Твоя жена не знает, что мы знакомы? — Голос Матильды был обворожительным. От него Бернара бросало в дрожь. Как и восемь лет назад.

— Нет. А ты?

— Я ему скажу. Он все поймет. Филипп — прекрасный человек.

— Что ж, я очень рад за тебя. Ну привет! — Бернар хотел положить трубку.

— Нет, подожди, — взмолилась Матильда. — Я изменилась, правда?

— Нет. Ты такая же, как раньше, — в голосе Бернара чувствовалась нежность. Он перестал контролировать себя.

— Ты это говоришь мне назло. Но ведь я не думала, что встречу тебя здесь. Этот дом — случайность. Его нашел Филипп. Если бы я знала… Я бы отговорила его.

Матильда пыталась оправдаться. Ей так хотелось слышать его голос. Но это стало злить Бернара. Он нервничал.

— Прости, мне пора на работу, — он хотел закончить этот бесполезный разговор.

— Постой, Бернар. А у тебя как дела? — и робко добавила: — ты звони мне. Запиши номер. У тебя есть ручка?

— У меня нет ручки, и я не буду звонить, — Бернар со злостью швырнул трубку.

Что за женщина! Настоящий дьявол! Ну что ей надо? Господи! За что судьба так наказала его? Все ведь было так хорошо. У него чудесная жена, прекрасный ребенок. Они были так счастливы вместе. Стоп! Были… Почему были? Да потому, что он никогда не сможет спать спокойно, пока эта женщина будет здесь, рядом. Он постоянно будет чувствовать ее присутствие, ее взгляд…

О, этот взгляд! Только от него одного, такого томного и коварного он восемь лет назад сходил с ума.

Он боялся. Боялся, что она опять принесет ему несчастье. Такие женщины не сулят покоя, они ненасытны и коварны, не довольствуются малым, поглощают тебя целиком, твой ум, твою душу и тело.

Ночью он не мог уснуть. Долго ворочаясь с боку на бок, он пытался забыться. Но мысли! Они будоражили ум, не давали покоя.

Арлетт мирно спала, слегка откинув голову, тихо дышала. Ей хорошо. Она ни о чем не догадывалась и продолжала жить в том чистом, светлом, беззаботном мире, в котором до недавнего времени существовал и он, Бернар. А теперь что-то пошатнулось, нарушился привычный жизненный уклад. А самое главное, он чувствовал, что уже не может быть кристально чистым перед женой, этой замечательной женщиной, подарившей ему столько счастья. Не может, потому что в глубине души он сознавал вновь проснувшееся непреодолимое желание к Матильде. Разум пытался сдержать, задушить эти нелепые, грешные чувства, но душа и тело не слушались, требовали своего.

Он встал, подошел к окну. Стояла ночь. Соседские окна были зашторены. Конечно, она спит. В обнимку со своим уравновешенным мужем! Ей нет дела до его страданий. Появилась в его размеренной, только-только наладившейся жизни, разбередила душу и спокойно смотрит радужные сны! Что ни говори, а все женщины, в общем, одинаковы!

Хотя… Нет. Он слишком хорошо знал свою Матильду. Вовсе она не спит. Наверняка лежит в темноте с открытыми глазами и думает о нем. Как когда-то.