Соседка

Они, пожалуй, были двумя самыми любящими без взаимности людьми в Лондоне. Почти каждый вечер Джулия и Сесил проводили вместе. У Джулии вошло теперь в привычку работать в редакции отчасти из-за того, что в результате сидения дома у нее развилось что-то вроде клаустрофобии. Но в основном из-за Пола. Потому что, находясь дома, она хотела, чтобы он был рядом. И в то же время не хотела этого. Похоже, ее мысли пребывали в таком же растрепанном состоянии, что и чувства.

Стояла удивительная для Лондона жара. Ужасная влажность заставляла людей жалеть, что они родились без жабр, а зной был похож на удушающее покрывало.

Четвертый день термометры показывали тридцать с лишним градусов по Цельсию, и Джулия, тащась домой, почти жалела о том, что согласилась на съемки городского особняка Тони Колтропа, известного джазового саксофониста. Но ей не хотелось сидеть дома одной, прилагая массу усилий для того, чтобы не увидеться с Полом, поскольку ее идеальное прикрытие — Сесил — сегодня должен был целый день рыскать в поисках рекламы для журнала.

Все было прекрасно до второй половины дня, когда ей в конце концов пришлось отправиться домой. На дорогах были ужасающие пробки, и в автобусе нечем было дышать. Джулия вышла и пошла пешком, поскольку поймать такси в пять часов — безнадежное дело.

Хотя шла она медленно, с передышками, но к тому моменту, когда показался дом, была едва жива. Она опустилась на крыльцо, решив, что лучше уж умрет здесь, чем преодолеет еще и несколько пролетов лестницы.

Кованая решетка перед дверью нижней квартиры открылась.

— Привет, — сказал Пол.

Он выглядел свежим, отдохнувшим, красивым. И измученная жарой и усталостью Джулия тут же возненавидела его. Она взглянула на Пола, затем отвернулась и прикрыла глаза. У нее не было сил говорить с ним.

Он подошел и присел рядом на корточки.

— Ты в порядке?

Не открывая глаз, Джулия пробормотала:

— Как огурчик.

Прикосновение прохладной руки к разгоряченной щеке заставило ее испуганно вздрогнуть и открыть глаза.

— Что ты?..

Он схватил ее за руку и начал поднимать со ступенек.

— Пойдем.

— Что? Куда ты меня…

Но было совершенно очевидно, куда он ее ведет — к себе.

— Пол! — запротестовала она.

Но как только он открыл дверь в свою квартиру и ее обдало прохладным воздухом, перестала спорить.

Она зайдет на минутку. Только на минутку. Переведет дух. А потом…

— Садись.

Пол устроил Джулию на диване, поднял ее ноги и положил их на кофейный столик, а кофр с аппаратурой поставил рядом.

— Воды? Чаю со льдом? Соку?

— Воды, — сказала Джулия. — Пожалуйста, — добавила она, стараясь не походить на человека, достигшего долгожданного оазиса.

Через полминуты он вернулся и протянул ей стакан воды с кубиками льда.

Пол как раз стоял у окна, когда Джулия шла по улице. Даже за три дома был виден неестественный румянец, покрывший ее щеки, и двигалась она без обычной стремительности. Сначала Пол отнес это на счет того, что ей приходится «носить» слишком много детей. Затем решил, что дело не только в этом. Особенно когда Джулия бессильно опустилась на ступеньки.

Пол буквально подлетел к двери. Ему пришлось притормозить и принять небрежный вид.

— Не спеши, — сказал он сейчас.

— А ты не командуй, — попросила она и пожаловалась: — Раньше ты таким не был.

— А тебе раньше не нужно было указывать, что делать.

— Я не… — начала было возражать Джулия, но Пол выставил вперед руки.

— Хорошо-хорошо. Ты справляешься, Ты все делаешь как нужно. Но люди на улицах сотнями валятся замертво. Разве ты не слышала по радио? Двести сорок семь случаев тепловых ударов только сегодня. А если судить по твоему виду, то двести сорок восемь.

— У меня нет теплового удара, — возразила Джулия, допила воду и с жадностью посмотрела на пустой бокал.

— Я принесу тебе еще. Сиди здесь.

Пол принес второй бокал. Теперь она пила уже медленнее. Осушив бокал, Джулия посмотрела на Пола и улыбнулась. Это было бледное подобие обычной улыбки Джулии Варне.

— Спасибо, — сказала она и начала вставать. Пол преградил ей путь.

— Тебе не обязательно уходить прямо сейчас. — Я…

— Или тебя ждет герой-любовник?

Она удивленно заморгала, затем пожала плечами.

— Ты хочешь сказать, Сесил? Он придет позже. — Хотя вряд ли у него останутся силы после этой гонки по раскаленному городу. Но Джулия не сказала об этом Полу. — Я не хочу беспокоить тебя.

— Ты обеспокоишь меня еще больше, если упадешь в обморок на лестнице.

— Я не собираюсь падать в обморок! Я только…

— Послушай, — сказал Пол. — Я приготовил огромную кастрюлю рагу. Поешь со мной.

— Сесил…

— Его ведь нет. А ты, по-моему, голодна. Ты должна есть, Джулия. Кроме того, вряд ли у тебя есть желание карабкаться сейчас по лестнице. Уверен, что нет.

Джулия все еще колебалась. Она боялась вновь обрести надежду. Стоило в очередной раз потерять ее, как Пол становился милым, и Джулия ничего не могла с собой поделать — похороненные мечты оживали, как Феникс, снова начиная дразнить ее.

— Рагу, Джулия, — тоном соблазнителя проговорил он. — Зеленый салат. Помидоры только что с грядки.

Проклятье! — возмутилась она. Прекрати быть милым! Я ненавижу, когда ты мил со мной!