Соседка

За тот час с небольшим, что Джесс не было, я почти совсем не продвинулась в работе. Дел было так много, я не знала, с чего начать, и вдобавок ко всему прочему у меня началась ужасающая головная боль. Я не узнавала саму себя – я всегда была такой организованной, такой компетентной, но сейчас все вокруг меня, казалось, летело в тартарары. Словно сдвинулся какой-то стержень, на котором держалась вся моя жизнь, и некий безжалостный механизм начал медленно отрывать от нее кусок за куском. Я была уверена – дело здесь заключается в моем расстройстве сна. В последние дни у меня больше не было сонных страхов (по крайней мере, ничего такого, что я могла бы запомнить), зато я начала просыпаться посреди ночи в самое разное время и потом лежала часами, не в силах заснуть, глядя, как меняется число минут на цифровых часах и чувствуя все нарастающее отчаяние. От усталости я стала вспыльчивой, и, как результат, мои отношения с Томом были теперь напряжены. И все это время я получала все меньше и меньше поддержки от моей лучшей подруги, человека, который до сих пор был моей опорой, и дальше, по мере того как роман Меган и ее хирурга будет развиваться, эта ситуация наверняка будет только становиться все хуже. И, как будто всего этого еще было мало, я так и не смогла отыскать бабушкин кулон, что грызло меня день и ночь. Я не смела рассказать об этом отцу, потому что знала – это его неимоверно взбесит.

Я успела только заварить себе чай и ответить на несколько электронных писем, когда в комнату ворвалась Джесс, все еще сжимая в руке спецификацию на зеркало.

– В общем, я только что имела долгий разговор с реквизиторами, – сказала она, взгромоздившись на конец моего рабочего стола. – Они сделают слепок с рамы зеркала, а потом воспроизведут ее в папье-маше, так что замена получится намного, намного легче первоначальной металлической рамы. – Она замолчала и в жесте солидарности положила ладонь на мою руку, чтобы меня успокоить. – Ты же знаешь, какие они профи… когда эта рама из папье-маше будет покрашена, она будет выглядеть совсем как в твоем замысле. На ее изготовление уйдет несколько дней, но ребята сказали, что они не против проработать несколько дополнительных часов, чтобы все утряслось.

Мои глаза подозрительно сощурились – не может быть, чтобы решение проблемы оказалось таким простым, наверняка где-то в нем таится какая-то загвоздка.

– Идея хорошая, – признала я, – но это все равно будет хождение по острию ножа, если мы хотим завершить работу к началу прогонов. Не забывай, что нам в любом случае придется отправить зеркало обратно изготовителю, чтобы они обрезали его по краям, а это займет как минимум две недели.

– А вот и нет, – возразила Джесс, улыбаясь. – В том-то и состоит прелесть моей идеи – папье-маше можно будет просто приклеить, закрыв часть краев зеркала в его нынешнем виде. – Она помахала спецификацией. – Я уже сделала все расчеты, и конечный вес зеркала с новой рамой окажется даже на два килограмма меньше, чем предусмотрено в этой спецификации, – а значит, работе гидравлической платформы ничего не будет мешать.

Я чуть ее не расцеловала. Это было как укол морфия, и я чувствовала, как его успокоительный эффект разливается по всему моему телу. Идея Джесс была простой и в то же время блестящей.

– Джесс, ты настоящий гений, – сказала я. – Почему это не пришло в голову мне самой? – Я была невероятно зла на себя, зла и разочарована. Джесс была необычайно талантлива, но она была всего лишь моей ассистенткой и проработала на этом месте чуть менее трех лет. Это я, а не она, должна была придумать решение вставшей перед нами проблемы.

– Не кори себя слишком сильно, – великодушно сказала она. – Даже у самых лучших художников сцены в мире могут случаться периоды творческого застоя.

Я покачала головой.

– Одно дело творческий застой, и совсем другое – неспособность решить простейшую проблему. Не знаю, что со мной творится, – в последнее время мне так трудно сосредоточиться.

Джесс положила спецификацию на мой стол.

– По правде говоря, я это заметила, – тихо сказала она.

Я почувствовала, что краснею.

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что в последнее время ты стала сама на себя не похожа. Ты кажешься рассеянной и немного… – Она осеклась.

– Немного какой? Выкладывай, Джесс, что бы это ни было, я смогу это выдержать.

– Думаю, лучше всего для этого, вероятно, подошло бы слово «раздражительная», – пояснила она с извиняющейся улыбкой. – Лично мне это как с гуся вода, потому что я знаю – на самом деле ты совсем не такая, но мне кажется, некоторые другие сотрудники театра постепенно начинают думать, что вокруг тебя лучше ходить на цыпочках.

Меня объял ледяной ужас.

– Неужели… другие воспринимают меня именно так? А я и не подозревала.

Она устремила на меня пристальный взгляд.

– А что именно с тобой происходит?

– Последнее время я просто не очень хорошо сплю, вот и все, – осторожно ответила я, уходя в оборону. – Мне нужно только несколько ночей нормального, крепкого сна, и я вернусь в норму.