Соседка авторитета

– Если вы пришли меня грабить, то у меня в сейфе есть карточка «Виза», – упавшим голосом сообщил Борис. – Я скажу код, и вы получите по ней пять тысяч долларов.

– Опять пять тысяч долларов! – рассмеялся Антон. – Ползунов?

По молчанию Бориса было ясно, что убоповец своим людям платит щедро и вовремя. Четыре своих месячных зарплаты выбросил за один вечер.

– А что ж молчишь о мазне Шагала? – ехидно напомнил Антон, отобрав плеть у Феди и тыча ею, как Петлюра, в картину на стене. – Как минимум, тысяч сто. А набор кочерег у камина? Кстати, как правильно, Боря – кочергов или кочерег?

– А он сейчас подумает и скажет, – услышал над своим ухом Борис и почувствовал, как меж средним и безымянным пальцами его правой руки укладывается «Паркер». Закончив эти странные приготовления, Федя сжал кисть хозяина квартиры в невероятно жарком приветствии. – Так как правильно?

От пронзившей мозг боли Борис едва не потерял сознание. Но потерял голос. Он шевелил белыми, словно помазанными сметаной губами, пучил глаза, но не издавал ни звука.

– Федя, мне нужен живой собеседник, – напомнил Антон.

Продышавшись, Борис с ужасом в глазах посмотрел на авторучку. Она застряла между пальцев и торчала из кисти, как элитная заноза. Федя продолжал приветствовать хозяина и смотрел ему прямо в глаза.

– Так кочергов или кочерег? – спросил он.

– Кочерег, – сказал Борис и едва не вскрикнул от радости, поняв, что голос исчез не навсегда.

Я заметила одну странную особенность. Антон никогда не задавал нужный вопрос сразу. Сначала он подавлял волю, заставляя собеседника признать факт, что выхода нет и дальше будет только хуже. И спрашивал только тогда, когда человек был полностью к этому готов. А после ставил его в положение, когда заговорить о случившемся в будущем собеседник не имел бы никакого желания. Ни при каких обстоятельствах. Меня это поразило – все было просто, но выглядело искусно и безотказно.

– Что вам нужно, в конце концов?!

– А может, ничего и не нужно, – возразил сосед. – Просто шли мимо, дай, думаем, зайдем, повеселимся. Федя, тебе смешно?

– Ха-ха-ха.

– Вот видишь, Боря. Мы правильно зашли. Здесь смешно. Скоро станет еще смешнее, а через полчаса мы с Федей обхохочемся. У тебя есть жена?

– Жена?

– Да, жена. Это такая женщина, которая постоянно приходит в твой дом, чтобы вынести твой мозг.

– Нет. А к чему вопрос?

– Просто я хочу понять, кто будет потом мыть эту квартиру. Соскребать мозги со стен – не большое удовольствие.

– Послушайте, мы же цивилизованные люди…

– Цивилизованные люди не могут иметь каких-то дел с Ползуновым. Так что из цивилизованных здесь только мы с Федей и эта девушка. Где Маша?

– Вы интересуетесь той Машей, которая пять минут назад уехала?

Сильный удар ногой в голову повалил его на пол. Ничего не поделаешь… Придется терпеть. Я своими руками заплатила за это.

– Повторить? – спросил Антон.

– Вы не поняли… Маша, которая уехала, – это знакомая Ползунова… А Маша, которая сюда иногда приходит… – он сплюнул на пол сгусток крови. – Это моя девушка… Вот я и спрашиваю – о какой Маше речь?

– О той, которая приехала к тебе с сумкой и папкой только что. Которая участвует в отъеме чужого имущества вместе с Ползуновым. Понял, о какой Маше речь?

– Понял… Она уехала в Шереметьево…

– Она должна улететь в Голландию?

– О Голландии ничего не знаю, она собиралась в Германию…

– В Германию? – переспросила я, и все повернули ко мне головы.

Горецкий работал с Германией вот уже три года. Перегонял туда крупные суммы денег.

– Да! Только не спрашивайте зачем! Я ничего не знаю! Она приехала ко мне, потому что здесь хранились ее документы и деньги!

– Ты знал ее? – удивился Антон.

– Она три года была моей любовницей! Пока не появилась другая Маша! Слава богу, мне сейчас не нужно привыкать к другому имени, и нет опаски оговориться во время секса!

– Хахаль из префектуры, футболист, теперь этот. Ваша подруга была очень увлеченной девушкой, – смеясь и посматривая на меня, заметил Антон.

– Ласковый теленок у двух маток титьку сосет, – проговорил Федя, и они с соседом рассмеялись.

Мне было не до смеха. Поездка Машки в Германию что-то означала. Что именно, я понять не могла. Вероятно, Горецкий собирался после завершения дела со мной свалить из страны. Если поделить мое наследство даже на пятерых, а не на троих, на безбедную жизнь в Испании или Франции хватит выше крыши. Не говоря уже о Таиланде или Болгарии.

Антон осмотрелся.

– Федя, она должна была здесь что-то оставить. Такие, как она, не сжигают мосты. Боря, я прав?

– Я понял, вам нужны мои пять тысяч, – сообразил Бровко. – Я их отдам вам. Я сам отдам. Без ручки. Вот сука, а…

– Это ты о ком?

– О Машке, конечно. Так подставить…

Антон кивнул, и Федя направился к книжному стеллажу. Едва стеллаж отъехал в сторону и обнажил стену с дверцей сейфа, Антон приблизился к Бровко и отстранил его в сторону.

– Код.

– Я сам отдам, чтобы без разговоров…

– Код! – надавил на голос Федя.

Назвав ряд цифр, хозяин квартиры отошел в сторону, нервно покусывая губу.

Взявшись за ручку дверцы, Федя посмотрел на моего соседа.