Соседка сверху

Она заколебалась, и от её взгляда у него сжался живот. Он не был уверен, что это значило, но ему это не нравилось. Что-то было не так, и он должен был разобраться.

– Можно нам гамбургеры? – спросила Ника.

– Ты хочешь гамбургеры? – Кирилл взглянул на Ивонну, которая кивнула. – Хорошо. Пусть будут гамбургеры. Подожди, а как насчёт чизбургеров?

Следующие полчаса превратились в дебаты о чизбургерах против гамбургеров и хот-догов. Ника была готова до смерти биться с ним за то, что хот-доги победили гамбургеры.

В какой-то момент Ивонна спросила, может ли он занять девочку, пока она упаковывает последние подарки Ники в своей спальне.

– Конечно, – он встал и последовал за ней в спальню. Они не стали бы совершать что-то неприличное здесь и сейчас, но он хотел сделать одну вещь.

Когда они завернули за угол и исчезли из поля зрения Ники, Кирилл развернул Ивонну и прижал её к своей груди. Она долго сопротивлялась, её тело напряглось.

Затем её руки поднялись к его спине, и она обняла его в ответ. Всё закончилось слишком быстро, когда она отстранилась, её щёки раскраснелись. Женщина избегала его взгляда.

– Привет, – он схватил её за подбородок и заставил посмотреть на него. – Я скучал по тебе.

Она моргнула и издала дрожащий вздох.

– Я… тоже скучала по тебе.

Что с ней происходит? Кирилл выдохнул и наклонился, чтобы поцеловать её в губы. Он держался легко, зная, что сейчас не время и не место, но она выпустила дрожащий вздох от мягкого прикосновения.

Мужчина отпустил её и закрыл за собой дверь спальни, вернувшись к Нике в гостиную. Он предоставил Ивонне время для подарков, уверенный, что они поговорят позже.

После окончания фильма Кирилл и Ника встали, чтобы вместе начать готовить ужин.

Ему пришлось сделать паузу, чтобы ответить на пару телефонных звонков и несколько текстовых сообщений от товарищей по команде, спрашивающих, есть ли у него планы на вечер.

Было приятно, и всегда было приятно в предыдущие годы, что никто в команде не оставался один на праздники, независимо от того, праздновали они их или нет.

Но в этом году, несмотря на напряжённые отношения с Ивонной, Кирилл был рад, что у него есть семья, с которой можно отпраздновать.

После ужина Ника рылась в подарках на полу под ёлкой, перевязывая ленточкой то тут, то там, но ничего не вытряхивая.

Она уже пыталась однажды, но Ивонна пригрозила, что спрячет все подарки до Рождества, если она сделает это ещё раз.

Наконец, Ника и Ивонна поставили тарелку с печеньем и стакан молока для Санты, а также нацарапанную записку, которую Кирилл помог написать девочке.

Затем наступило время сказки, и Ника заснула немного позже, чем всегда, но с обычной лёгкостью.

Они остались вдвоём. Кирилл захотел расспросить Ивонну о том, что творится у неё в голове.

Его первым побуждением было наброситься на неё, как он делал на льду, когда сталкивался с соперником. Но это был не хоккей, и у Ивонны не было защитного снаряжения.

Меньше всего ему хотелось причинить ей боль, а он подозревал, что ей уже больно. Из-за чего, он не знал.

Он помог прибраться на кухне, набить чулок Ники всеми её лакомствами от Санты, а затем последовал за ней в спальню, когда она пошла переодеваться.

– Любовь моя, поговори со мной, – он прислонился к стене рядом с её гардеробной и скрестил руки. – Что происходит?

– Что ты имеешь в виду? – она всё ещё отказывалась смотреть на него, пока стягивала с себя джинсы и свитер и переодевалась в лёгкие хлопковые брюки и футболку, видавшую лучшие времена.

– Ты уже несколько дней чем-то расстроена. С самого ужина с сестрой, – он не двинулся с места, когда она повернулась, чтобы выйти из гардеробной, загородив проход своим телом. Они собирались поговорить об этом. – Что случилось?

– Я же сказала тебе, ничего не случилось. Ужин прошёл нормально, – она подняла на него глаза, её подбородок упрямо наклонился. – Я в порядке.

– Нет. Не лги мне.

Глаза Ивонны метнулись по его лицу, затем в сторону. Её руки затрепетали перед животом, прежде чем она сжала их в кулаки.

– Я не хочу делать это прямо сейчас, в канун Рождества.

Его желудок нырнул.

– Что делать?

– Кирилл, не надо.

Он придвинулся, потянулся к её рукам и зажал их между своими.

– Я что-то сделал? Ты сердишься на меня?

– Конечно, нет, – её тон был горьким, с примесью разочарования. – Ты идеален, за что я могу на тебя сердиться?

Он моргнул.

– Я не идеален.

– Отпусти меня, пожалуйста. Мы можем поговорить после Рождества.

– О чём?

– Кирилл…

– Нет, – он покачал головой, сжав её руки. – Я не могу наслаждаться ночью и завтрашним днём с тобой, зная, что тебя что-то так сильно расстраивает. Позволь мне помочь, позволь мне сделать лучше для тебя.

– Ты не можешь, ясно? – она потянула руки, пытаясь отвести их. – Ты ничего не можешь сделать, чтобы исправить это.

– Что исправить?

Она уставилась на него, её губы сжались в тонкую линию, а глаза налились слезами.

– У нас не получается, Кирилл.

– Что не получается?

– Мы, – она снова дёрнулась, и он отпустил её. Это единственное слово омыло его, как ведро ледяной воды. – Мы не получаемся. Это не работает. Я не могу продолжать это делать.