Соседка сверху

Она хотела бы, чтобы тётя Тесса, дядя Жан, бабушка и дедушка были с ней, но они решили остаться в Рокфорде, так как дедушке Рону на следующий день предстояла операция на колене.

Они присутствовали на её школьном выпускном и на всех других важных событиях, и будут присутствовать на всех последующих. Ника знала это.

Наконец, мама шагнула вперёд и заключила её в крепкие, до боли знакомые объятия. Ника вздохнула и закрыла глаза.

За эти годы ничего не изменилось: ни её любовь к удивительной матери, ни тепло её объятий.

Отстранившись, Ивонна Журавлёва прижала тёплые, мягкие руки к лицу Ники.

– Я так горжусь тобой, милая. Ты многого добилась, и я не могу дождаться, когда добьёшься ещё большего.

– Мама, – Ника попыталась закатить глаза, но они наполнились слезами. Хорошо. Сегодня она позволит всем вокруг себя грустить. В конце концов, это был важный день.

Она окончила Йельский университет и собиралась поступать в медицинскую школу в Принстоне. Кто знает, что будет потом?

– Я ни на секунду не сомневалась, что ты закончишь школу на самом высоком уровне, – Ивонна вытерла щёки и поцеловала Нику в лоб. – Мой маленький энергичный гений.

Ника усмехнулась и кивнула, ещё раз обняв маму.

– Я уже не маленькая.

Над её головой раздался хрипловатый голос.

– Для нас ты всегда будешь маленькой.

Наклонив голову назад, Ника улыбнулась отцу.

– Для тебя все маленькие, папа.

Кирилл кивнул, а затем подарил ей одну из своих редких искренних улыбок.

– Ты прекрасна в своём платье и шапочке, зайка.

Он никогда не переставал называть её своим маленьким зайчиком, с самого первого дня, который она едва могла вспомнить. В какой-то момент она перестала называть его Ворчуном, и он стал папой.

После того как он женился на матери, они оформили это как юридический факт. Не то чтобы это было кому-то из них нужно.

– Спасибо.

Когда Ивонна наконец отпустила старшую дочь, Ника повернулась и позволила заключить себя в большие объятия Кирилла. Его большая грудь стала привычным местом для её щеки, а его большое, большое сердце билось ровно.

Нет, она не помнила дней, предшествовавших появлению отца в их жизни. Да и не важно это было.

Важно было только то, что Кирилл был её отцом, и он был той опорой, на которую она всегда опиралась, тем тёплым объятием, из которого она никогда не вырывалась, и той твёрдой силой, за которую она была благодарна больше, чем когда-либо могла выразить.

Его губы опустились на её голову, и она вздохнула, зажмурив глаза. Она держала себя в руках, но сейчас, когда отец шептал слова по-русски ей на волосы, она начала плакать.

За эти годы она выучила от отца достаточно много, чтобы понять, что он говорит. Что он никогда не был так горд, и что его жизнь не началась, пока она не протоптала дорогу в его сердце.

Кем бы она была без этого человека? Без его любви? Что она сделала, чтобы заслужить отца, который не разделяет её кровь?

– Ты захватишь мир, зайка. Я всегда это знал.

Она засмеялась, звук был слабым и водянистым, так как она продолжала плакать в его большую грудь.

– Никакого давления?

Его ответный смех раздался под её щекой, а рука провела по её спине и снова опустилась.

– Ты можешь взять на себя управление жизнью или нет. Я буду гордиться тобой, несмотря ни на что.

– Мы оба будем, – сказала Ивонна, и Кирилл поднял одну руку, чтобы заключить её в объятия.

Один за другим к ним присоединились остальные трое Журавлёвых, а тётя Хана прямо-таки рыдала, делая снимки на свой телефон.

Нет, Ника не боялась ни окончания школы, ни поступления в медицинский колледж. Она вообще ничего не боялась и не боялась с того самого дня, когда Кирилл решил, что они – это то, что ему нужно.

Под одеждой медаль Святого Христофора тёрлась о её кожу. Благодаря ей и неизменной любви и поддержке семьи она думала, что может сделать всё.

Захватить мир? Почему бы и нет.

КОНЕЦ