Соседка сверху

Затем Рон начал расспрашивать Кирилла о команде и оставшейся части сезона, и Ника тоже поделилась своими мыслями, настаивая на том, что Кирилл всегда будет величайшим хоккеистом Рокфорда.

Уже дома, в постели, когда Кирилл снова обнимал её, Ивонна позволила себе быть счастливой, по-настоящему счастливой. Их тела ещё были горячими и потными.

Женщина прижалась к груди Кирилла, вздохнула, когда он поцеловал её в лоб, и уснула, защищённая в его объятиях.

***

Два месяца спустя Ивонна вошла в квартиру Кирилла. Она немного опаздывала после встречи в колледже, и пробки были просто кошмаром.

Слава богу, у Кирилла не было игры, иначе она наверняка заставила бы его опоздать или пропустить встречу. Не то чтобы он рассердился…

Она уже собиралась открыть рот, чтобы позвать их, когда услышала хихиканье, а затем глубокий голос Кирилла.

Сняв туфли, Ивонна проскользнула ближе к его спальне и наклонила голову, чтобы подслушать. Её сердце растаяло от сладкого тона их шёпота.

За несколько недель, прошедших после Рождества, Кирилл и Ника стали ещё ближе.

Девочка отказалась от прозвища «Ворчун» и теперь называла его по имени. Неделю назад она спросила Ивонну, можно ли ей называть Кирилла «папой».

Сейчас Ника хихикала над тем, что говорил Кирилл, заставляя Ивонну улыбаться. Её не переставал забавлять заразительный смех дочери.

– Теперь запомни, это секрет, верно? – сказал Кирилл, его тон был негромким, но Ивонна всё равно могла разобрать его слова. – Ты не можешь рассказать маме.

– Хорошо. Не скажу. Но когда ты ей сообщишь?

– Ну, я ничего ей не скажу. Только спрошу…

– Хорошо. Когда спросишь?

Сердце Ивонны застучало в груди, и она прикрыла рот одной рукой.

– Скоро, зайка.

– И тогда я смогу называть тебя папой?

Наступила пауза. Когда голос Кирилла зазвучал снова, он был грубее, чем прежде.

– Ты бы хотела?

– Да, – это было, как всегда, прямолинейно. – Ты тоже хочешь, не так ли?

Ивонна моргнула, слёзы покатились по её щекам.

– Если ты хочешь, чтобы я был твоим папой, то я им буду. Всегда.

– Хорошо, – шуршащий звук. – Я люблю тебя, папочка.

Ивонна подавила всхлип.

– Я люблю тебя, Ника, – снова этот грубый голос, густой от эмоций. Ивонна знала, не видя его лица, что он борется со слезами. – У меня тоже есть кое-что для тебя, зайка.

– Подарок? Для меня? Это ещё одно платье принцессы?

Усмешка.

– Не в этот раз. Вот.

– Твоё ожерелье?

О, стоп. Моё сердце. Ивонна зажмурила глаза, и из них хлынули слёзы.

– Да. Теперь оно твоё.

– Ты не будешь скучать по нему?

– Вовсе нет. Медальон предназначен для тех, кто собирается отправиться в путешествие или приключение, а ты, зайка, собираешься отправиться во множество путешествий, я просто знаю это.

Снова шорох, затем голос стал громче.

– Это будет с тобой, и ты будешь знать, что я с тобой, защищаю тебя и разделяю твои приключения.

– Ты обещаешь?

– Да.

Ивонна отступила от двери, когда Кирилл открыл её, прижимая Нику к себе одной рукой. Он взглянул на её лицо и вздохнул.

– Ты слышала.

Она даже не могла подобрать слова. Она бросилась к нему, обнимая обоих.

– Мамочка! Смотри! – Ника похлопала её по плечу, и Ивонна подняла лицо, чтобы увидеть, что дочь держит знакомую медаль Святого Христофора. – Папа подарил мне это.

Глаза Кирилла расширились и устремились на Ивонну. Это был первый раз, когда она видела его неуверенный взгляд. Она закусила нижнюю губу и кивнула дочери.

– Это прекрасно, милая. Ты сказала папе спасибо?

Кирилл продолжал смотреть на неё, а она не отводила взгляда, и ни один из них не шелохнулся, когда через мгновение Ника вырвалась из его рук.

Она бросилась в гостиную, включила телевизор и устроилась на диване.

Придвинувшись ближе, Кирилл обхватил Ивонну руками и опустил голову, его тело задрожало от долгого вдоха.

– Да?

Она кивнула и поднялась на носочки, чтобы обхватить руками его большие плечи.

– Всегда да.

***

Восемнадцать лет спустя.

Ника Журавлёва не нервничала перед окончанием Йельского университета. Её пятилетний план был продуман до мелочей. Ну, почти до секунды.

Она никогда не сомневалась в себе на пути к этому событию и полагала, что это благодаря её семье.

После всех речей и бросания шапок Ника нашла в толпе свою семью. Её младший брат, Кирилл-младший, или Эй-Джей, как он предпочитал, чтобы его называли, первым заметил её.

Он обхватил её тонкими двенадцатилетними ручками и сжал.

– Поздравляю, Ни!

– Спасибо, чемпион, – Ника обняла его в ответ. Он быстро приближался к тому возрасту, когда будет «слишком крут» для ласк старшей сестры, поэтому она принимала их, когда могла получить.

Мгновение спустя ещё две пары рук обхватили её и Эй-Джея. Ухмыляясь, Ника посмотрела вниз и наклонилась, чтобы поцеловать макушки своих сестёр-близнецов.

Кира и Хана улыбнулись ей почти одинаковыми беззубыми улыбками. После того как сестры отпустили её, Ника обняла свою тётю Хану и её мужа, Андре.

Хана фыркнула и вытерла глаза, обнимая Нику.

– Я так горжусь тобой, Гремлин.

Ника рассмеялась над старым прозвищем.

– Спасибо, тётя Хана, – она не была её биологической тётей, но Хана всегда будет для неё родственной душой.