Читаем Соседская девочка полностью

– Хо! Если бы. Она мне говорит: «А вы хоть понимаете, что вы сейчас сделали? Вы нарушили мое личное пространство!»

7.

– Он вообще такой, непростой. Французский и итальянский – свободно. Студию себе сделал из двушки, стену ободрал до кирпича. Живет пока один. Говорит: «Я люблю дорогих женщин, в этом моя проблема».

– Ой, ты его слушай побольше. Дорогих женщин он любит! Я его давно знаю, я тебе объясню, в чем его проблема. Он любит которые за сто евро, а у него есть только пятьдесят! Ой, какая проблема!

8.

Пожилой мужчина – толстый, самодовольный, по всему видать, богатый – хвастается своему спутнику:

– Нет, нет, неплохой был год. Кое-что лишнее из коллекции продал, купил кое-что нужное. Вот «Кавказского пленника» купил, первое издание, тысяча восемьсот двадцать второго года, то самое, где Пушкин такой курчавенький.

– Неужели еще можно купить прижизненного Пушкина?

– (Неожиданный вздох.) Всё можно купить, кроме мамы с папой…

9.

– Сосед сбоку – долбит перфоратором и дрелью, аккуратно и законно, с девяти до двадцати двух сорока пяти, и вот так уже года три. У соседки сверху двое чудесных малышей, в детсад не ходят. С утра до отбоя скачут – мне по голове. У соседа снизу собака, тупой бассет, как хозяин уходит на работу – начинает гулко гавкать и выть. Что мне делать? Все говорят: ничего не сделаешь. Ремонт, дети, домашний любимец – это святое.

– Да. Да-да.

– Что ты дакаешь? Что бы мне такое отмочить, чтоб они ничего со мной не могли сделать?

– Прими православие.

– Типа Христос терпел и нам велел? Спасибо.

– Да нет! Отпусти бородищу и привлеки их за оскорбление чувств. Что они тебе молиться мешают. Увидишь, как запоют.

10.

– Он женился и уехал, а меня даже в копию не поставил!

– А?

– Ну, в смысле, не сказал мне ничего.

11.

– Ну вот что это, ну вот что это, ну вот что это? – спрашивает женщина лет тридцати – сорока у своей собеседницы. – Как это всё называется?

(Я подошел позже и не знаю, о чем идет речь.)

Дама лет шестидесяти пяти отвечает, мудро усмехаясь:

– То, что он сделал, – это не подлость и не предательство. Это, как сказал бы Чехов, сюжет для небольшого рассказа.

– Для небольшого рассказа?!?!

– Хорошо, хорошо, для большого романа…

<p><emphasis>психодиагностика для всех</emphasis></p><p>ЕСТЬ ТАКИЕ ПЕРСОНАЖИ!</p>

В городке Саулкрасты под Ригой в кафе за соседним столом трое: две женщины и пожилой мужик, громадный, с длинной белой бородой. Похож на Кришьяна Барона, собирателя латышских дайн. Но русский, судя по выговору. Может быть, это папа-мама-дочь. Или племянницы и дядя.

Женщины разговаривают друг с дружкой, он молча ест.

Одна рассказывает длинную путаную историю, как какая-то Линда плохо жила со своим Марисом, как они долго и трудно разводились, и вот она осталась на бобах.

Старик вдруг подает голос. У него гулкий бас.

– Есть персонажи, – на всё кафе говорит он, – у которых всегда всё не клеится!

И снова нагибается к тарелке.

Женщины продолжают разговаривать. О каком-то Николае Сергеевиче, который связался с какой-то Тамарой, взял кредит под бизнес, Тамара его бросила, партнеры кинули, коллекторы замучили…

– Есть такие персонажи, – снова говорит старик, – у которых всегда всё не клеится!

Женщины косятся на него, начинают обсуждать еще чьи-то беды. Снова мелькают слова «развод, кредит, изменила, а ребенок-то не от него».

– Ну и что? – встревает старик. – При чем тут? Какая разница? Просто есть персонажи, у которых всегда всё не клеится!

<p><emphasis>ваше благородие, госпожа удача</emphasis></p><p>НО ПОЧЕМУ?</p>

Сначала было долго занято, а потом никто не брал трубку.

Вышел без плаща и зонта, и тут хлынул дождь, пришлось бежать домой, а трамвай ушел из-под носа, а следующий пришел через полчаса, так что, когда приехал, там уже было закрыто.

Главный редактор железно пообещал, но его уволили в последний момент, а рукопись он забрал с собой, а домашнего телефона не оставил.

Рецензент всё написал как надо, но забухал.

Научный руководитель поссорился с председателем ученого совета.

Институт лишился аккредитации, диплом недействителен.

Перед премьерой театр сгорел.

Куратор выставки внезапно эмигрировал.

Галериста арестовали за неуплату налогов.

Фильм совершенно случайно смыли.

Дал в долг деньги без расписки, а должник все не звонит и не пишет.

Ах, гениальный был бы кадр, но забыл вставить карту памяти!

Есть люди, у которых всё – вот так. Всегда – только так. До седых волос.

А когда наступает полное отчаяние и тупик, появляется добрая и самоотверженная девочка. Спасительница. Которая потом отсуживает жилплощадь и увозит всё, включая розетки и дерматиновую обивку двери.

Вот я и думаю – они нарочно?

<p><emphasis>забежать вперед и засмеяться</emphasis></p><p>АУРА ВЛАСТИ</p>

Она сильнее ауры денег. Забегают вперед и заглядывают в глазки «миллионщику», как писал Гоголь.

Перейти на страницу:

Все книги серии Проза Дениса Драгунского

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее