Соседская ложь

– Я знаю, что ты не убивал маму, – ответила она. – Мы знаем, что это дело рук Рутанны Карвайл. Я выяснила это несколько месяцев назад. Но… Для меня это ничего не меняет. Твои руки в крови… Ты… Ты хотел, чтобы так произошло. Вполне достаточно, чтобы ты все еще сидел за сговор.

– Я знаю, – тихо произнес он. – Но нет… Я никогда не хотел, чтобы все произошло вот так. Я сильно виноват. Хлои… Прошу тебя, поверь мне. Я изменился. Я совершенно другой человек и искренне надеюсь, что ты сможешь простить меня. Скоро меня выпустят, и я понятия не имею, как вернуться к обычной жизни. Если бы вы с Даниэль помогли мне…

– Почему ты просто не сказал им правду? – спросила она прямо. – Имя Рутанны ни разу не фигурировало во время суда. Я перепроверила. Ты никогда не говорил о ней. Ни единого раза.

– Я был… Я был влюблен.

– Но не в маму, так ведь?

– Мы разлюбили друг друга задолго до этого. Она бы подтвердила мои слова.

– Но у меня нет возможности спросить у нее, поскольку она, мать твою, мертва, – злобно бросила Хлои.

Эйден отпрянул, словно от пощечины.

– Даже учитывая тот факт, что Рутанна теперь понесет наказание за убийство, ты все еще останешься на крючке, – добавила Хлои. – Не полиция будет наблюдать за тобой. Они уже постарались. Настала очередь моя и Даниэль.

– Рутанна рассказала вам все? – поинтересовался он.

– Достаточно.

– Сомневаюсь, чтобы она открыла хоть малую часть. Если бы она действительно поделилась своими домыслами, то я бы уже был на свободе.

– Я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать маму или Рутанну, – вздохнула Хлои отворачиваясь, чтобы не видеть его слез.

– Скажи тогда, зачем?

– Потому что сегодня я была с кем-то, кто едва не погиб. Я держала ее в руках, пока она истекала кровью. И уже давным-давно, когда я думаю о смерти, я вспоминаю тебя.

Отец вытер слезы с уголков глаз и сделал все возможное, чтобы восстановить самообладание. Часть Хлои чувствовала себя полностью разбитой. Она не хотела выплескивать на него всю накопившуюся злость. Все произошло само собой.

– Я думал о вас на днях, – как бы невзначай произнес он. – Один из заключенных рассказывал о парках развлечений и американских горках. Я вспомнил о том времени, когда мы все вместе ездили в Вирджинию, чтобы сводить вас в Королевский Доминион. Помнишь, как ты разрыдалась из-за того, что была слишком маленькой и не попала на все аттракционы, когда Даниэль оказалась всего на пару сантиметров выше и смогла?

Хлои почувствовала, как что-то внутри сломалось, и слезы навернулись на глаза. Она опустила голову, не желая, чтобы он увидел.

– Прекрати, – произнесла она. – Ты не можешь вести себя так. Я запрещаю.

– Хлои, я просто…

– Мне пора, – прервала она, резко подскочив и не осознавая, что делает. – Это было ошибкой. Огромной ошибкой.

– Хлои, прошу тебя, просто подумай об этом. Я не знаю, когда меня отпустят, но уже скоро. И я хочу быть со своими девочками.

– Насколько мне известо, вы с Рутанной планировали воссоединиться. Прости, если мой арест пересрал тебе все, – не выдержала она.

– Хлои, извини! Я был влюблен и не особо думал. Все перемешалось! Я не могу исправить эту путаницу с Рутанной! Прости меня!

Хлои остановилась на последней фразе и обернулась. Ей неистово хотелось причинить отцу боль, и следующая мысль вполне подходила для этого.

– Я хотела бы забыть тебя так же, как Даниэль. Хотела бы ненавидеть тебя, папа. Но… Я не могу и не понимаю почему. Даже узнав, что ты на самом деле не убивал маму… Эта сука Рутанна…

– Хлои…

– Я должна разорвать с тобой всякую связь, иначе я просто сойду с ума. И я знаю, как это сделать. Я должна понять.

– Понять что, Хлои?

– Ты любил маму? Ты когда-нибудь любил ее?

– Конечно же. Думаю, всегда. Я бы очень хотел объяснить тебе, как страдал в те месяцы. Черт возьми, годы, которые прошли после ее смерти.

– Все это бред сивой кобылы, папа.

– Хлои, я…

«Что тебе еще надо, козел?»

Но он смог лишь покачать головой. Увидев стекающую по его щеке слезу, она ухмыльнулась и вышла. Хлои кивнула охраннику, и тот прошел вперед, чтобы открыть ей дверь.

Путь от комнаты для визитов до парковки показался ей еще длиннее и тяжелее, нежели тот, когда она шла из комнаты для допросов после общения с Майком Диллинджером обратно к своей машине. Осознание того, что ее отец, человек, о котором она думала и мечтала большую часть своей жизни, остался позади, заставило ее почувствовать себя маленькой девочкой, убегающей от рассерженного родителя. И самое смешное, что именно это и происходило на самом деле.

Но даже сейчас ее разум умудрился зацепиться за его последние слова, прежде чем она вышла: «Я был влюблен и не особо думал. Все перемешалось! Я не могу исправить эту путаницу с Рутанной!»