Соседские яблоки

Наслаждаться тишиной мне пришлось недолго. Минут через десять в моем убежище опять появилась Настя, но не одна, а с воспитательницей. Настенька была вся в слезах. Как выяснилось, она вернулась на площадку с яблоком. Другие дети его увидели и начали ныть, что они тоже хотят. Моя несостоявшаяся товарка с радостью им объяснила, что я сижу за верандой, рука у меня через сетку забора пролазит, и я могу достать им сколько угодно яблок. На соседнем участке растет яблоня, плоды валяются на земле, а хозяева их не собирают. На мою беду пламенные речи Насти услышала воспитательница.

Только ту часть, в которой Настенька говорила про меня, она прослушала и решила, что Настя сама таскает яблоки из соседского сада:

– Ты понимаешь, что брать без спроса – это воровство! А ты – воровка! До вечера будешь стоять в кладовке, а вечером я все расскажу твоим родителям! Такие наклонности надо пресекать в детстве!

Настенька разревелась:

– Это не я! Это все она! Она мне разрешила! Я не без спроса!

Тут она сдала меня с потрохами. Мое местонахождение было обнаружено, и все ранее озвученные наказания пали на мою голову. Но, странное дело, они меня абсолютно не задели. Слова «воровство» и» воровка» не входили в мой детский лексикон, и об их обидности мне приходилось только догадываться по интонации воспитательницы. Перспектива простоять до вечера в кладовке, в которой все время кроме тихого часа на огромных стеллажах хранились матрасы и раскладушки, меня не пугала. Я в силу своего характера бывала там достаточно часто, и по праву считала своей вотчиной, так как бывала там раз в десять чаще, чем другие дети. В одной из стен было огромное окно с широким подоконником, на котором я любила сидеть и подглядывать за котами, гуляющими по окрестным крышам. А стеллажи можно было использовать как лестницу и забираться под самый потолок. Так что этим «наказанием» меня скорее можно было обрадовать, чем огорчить.

Оставались родители. Мама в то время сидела дома с моим новорожденным братом, поэтому в сад и из него меня водил папа. А так как папа был свой человек, всепонимающий, то и это меня особо не волновало. Я была жутко зла на ябеду-Настю и на воспитательницу, за то, что они всем показали, где я обычно скрываюсь, и теперь мне придется искать новое место для игр. А таких укромных уголков на нашей площадке больше не было.

За этими тягостными раздумьями я не заметила, как пролетел остаток дня и наступил вечер. Пришел папа, и воспитательница выполнила свое обещание все ему рассказать. За то время, пока я сидела в кладовке, рассказ успел обрасти новыми подробностями. С ее слов оказывалось, что я не только воровала яблоки через соседский забор, но и подбивала детей из группы делать тоже самое, рассказывая им, что раз хочется, значит можно. Я от обиды чуть не заревела.

Папа выслушал и спокойно спросил меня:

– Так дело было?

– Не так! – закричала я. – Она врет.

– Но ты же воровала яблоки! – разозлилась воспитательница.

– Я не воровала! Я брала то, что было никому не нужно! И никого я не подбивала! Это вы все выдумали!

Отец мой был человек рассудительный. Быстро смекнул, что проще со мной наедине поговорить, собрал меня и вывел из группы, пообещав воспитательнице, которая все никак не унималась и требовала для меня самого строгого наказания, что обязательно разберется и примет необходимые меры, а тяжесть моего наказания решать только ему.

Пока мы не вышли из садика, папа молчал. И только за воротами остановился, присел, посмотрел мне в глаза и спросил:

– Ты мне правду сказала?

– Да, – ответила я. – Папочка, ты же учил меня не врать!

– Тогда пошли.

Но пошли мы в совершенно другую от дома сторону.

– Пап, а куда мы идем? – не выдержала я через пол квартала.

– Сейчас узнаешь. Я же пообещал воспитателю, что разберусь и приму необходимые меры. Идем принимать меры.

И мы пошли дальше.

Как выяснилось, шли мы на крохотный стихийный рыночек, где жители окрестных домов продавали излишки урожая жильцам недавно выросших под боком многоэтажек. Там папа купил целый пакет яблок и отдал его мне в руки.

– Папочка, это все мне? – начала было радоваться я.

– Нет, – ответил отец. – Потерпи, сейчас поймешь.

Мы обошли квартал почти полностью. А папа все что-то высматривал. Я очень устала. Пакет был тяжелый, да и идти надоело. Но жаловаться я не решалась. Искренне веря, что папа знает, что делает.

Вдруг папа остановился перед непреметной зеленой калиткой и сказал:

– Пришли. Слушай меня внимательно. Сейчас ты постучишь в калитку и дождешься ответа хозяев. Когда они тебя спросят, зачем ты пришла, ты честно им расскажешь все, что произошло и попросишь прощения за то, что брала яблоки без спроса, а этот пакет им отдашь в качестве компенсации.

– Папочка, но здесь же намного больше яблок, чем я у них брала! Зачем им столько? Им и те не нужны были!

– Почему ты решила, что яблоки им не нужны?

– Но они же их не собирали!

– А вдруг они их специально не собирали, чтоб что-то сделать потом из всех сразу? Или просто не могли собирать по какой-то причине? Например, болели? Почему ты решаешь за других, что им нужно, а что нет?