Соседские войны (СИ)

– Ну, зачем так официально? Можно просто Архип Архипович. – снисходительно отозвался Воронов, тряхнув головой.

В воздух тотчас поднялось белое облачко пыли. И пока «боженька» удобнее перехватывал какие-то доски, я не сдержала смешка.

– За что же вас родители так не любили-то! – протянула я.

Знала я и Иванов Ивановых, и Дмитриев Дмитриевичей, но еще никто на моей памяти не поиздевался над ребенком, обеспечив его таким убойным сочетанием!

В ответ я получила мрачный взгляд. Но на отбеленном лице этот взгляд смотрелся скорее комично, чем угрожающе. Прыснув от смеха, я все же сбежала по лестнице. Было у меня справедливое подозрение, что в присыпанной штукатуркой черепушке промелькнула соблазнительная мысль бросить что-то вслед, но либо я бегала слишком быстро, либо Воронов был слишком воспитанным, но из подъезда я выбежала целой и невредимой. Хотелось, конечно, верить, что по второй причине, но жизненный опыт ехидно и уверенно утверждал, что по первой.

Радоваться поездке в маршрутке по отечественным дорогам может только мазохист. Махровый и совершенно безбашенный мазохист, который испробовал в жизни всевозможные извращения и решил, что для полного счастья ему не хватает чего-то особенного. Вишенки на торте.

Несмотря на то, что день был будним, маршрутка была не просто набита – она оказалась забитой и уложенной так плотно, что дышать было страшно. Казалось, стоит вдохнуть поглубже, и кого-то в том конце салона просто выдавит в окно. Но настоящее веселье началось, когда мы поехали…

Уже в первую минуту я отчаянно завидовала Ворону. В отличии от меня, котяра вальяжно развалился в переноске, край которой прочно врезался в мой живот. Оказавшись зажатой между спинкой сидения и девушкой, от запаха парфюма которой я уже скоро начала плакать, я на час перестала быть атеистом. За час поездки по дорогам, где нас шатало, подбрасывало похлеще, чем на знаменитых американских горках, я успела вспомнить всех богов, включая свое начальство, и помолиться каждому. Но, судя по всему, кого-то из богов я все же забыла, потому что ровно за одну остановку до моей, когда я уже готова была вытащить кота из переноски и залезть туда самой, случилась катастрофа. Ничего не предвещало беды, пока с конца салона не раздалось утробное, предположительно женское:

– На следующей!

Кажется, плохо стало всей маршрутке разом. А когда шпроты в помятых лицах пассажиров пришли в движение, стало уже не просто плохо. Даже те, кто не страдал приступами клаустрофобии, пополнил свою медицинскую книжку новым диагнозом.

– Отойдите, да подвиньтесь… Вы шо, не видите, что я иду! Да я иду, подвинь зад! – с упорством боевого танка проталкивался вперед пятый вестник близкого апокалипсиса, вскоре добравшись до меня.

Выдохнув, я с трудом подняла в руках рюкзак и переноску, стараясь не уронить их на головы сидящих пассажиров. Но и это спасло мало. На несколько минут я искренне посочувствовала асфальту, ощутив себя так, точно по мне проехался асфальтоукладчик.

Да, в каждой маршрутке обязательно найдутся три типа кадров: орущий ребенок, право голоса которого не менее голосисто будет отстаивать яжемать, глубоко уверенная, что все тридцать человек пассажиров – идиоты, которые ничего не понимают в воспитании гения. Неподалеку точно отыщется необъятных размеров женщина, которой кровь из носа нужно устроиться в самом конце, чтобы обязательно протолкаться через забитую маршрутку за минуту до ее остановки. И не обойдется без третьего персика, или скорее кураги – доисторической кураги, которая обязательно будет просить тебя помочь ей немощной донести корзинку до маршрутки, чтобы на подходе к ней мистически трансформироваться в сущего Бабкомена. И пока ты, тихо выпадая в мутный осадок, будешь понимать, что оборотни – не такая уж сказка, она с помощью одной только корзинки, пенсионного удостоверения и какой-то матери уложит всех и влезет в маршрутку первой. Куда там гопнику Валере, бодибилдеру Вене и киллеру Кирюше до Ларисы Васильевны с корзинкой. Скрипя костями и жалуясь на то, как жить на свете тяжело, она уложит всех, займет место в самом конце маршрутки, чтобы с боем прорываться к выходу вслед за номером вторым. И попробуй только возмутиться на тему щедро оттоптанных ног, тебя морально изничтожат потоком жалоб на то, какая нынче молодежь бессовестная, какая она несчастная, какое все дорогое, и в конце концов ты узнаешь, что при Сталине было лучше.

К моменту, когда маршрутка подкатила к моей остановке, я успела позавидовать всем грешникам Преисподней. Если там нет бабок, махнула бы маршрутку на котел не глядя!

Едва не вывалившись на землю, я почувствовала, что готова целовать тротуар. Родные трещины, запыленные кустики и ежики окурков показались землей обетованной. Отвоевав у плотно утрамбованной кильки переноску с Вороном, я окончательно выдохнула, забрасывая на плечо рюкзак. Осталось еще совсем немного, и можно будет отдохнуть. От подобной перспективы я расплылась в улыбке заправского маньяка, готового крушить вся и всех на пути к своей цели.

«Во имя лавочки, вперед!»