Соседские войны (СИ)

– Дина, ткни мне пальцем, где у тебя жир, в каких местах? – мрачно осведомилась я, искренне пытаясь определить локализацию пирожковых отложений.

Попытка закончилась ничем, отложения проявляли чудеса мимикрии.

– Как «где»? Везде! Я, что, в зеркале не вижу? – возмутилась Дина, вызывая у меня острое желание избавиться от всех зеркал в доме.

– Ану ша! Не смотри больше в зеркало, и проблема решена. – вскинув руку, торжественно провозгласила я, взявшись собирать со стола опустевшую посуду.

Снова рассмеявшись, подруга отмахнулась от меня. В этом вопросе у нас всегда были диаметрально разные позиции, и сдавать свой пост не спешил никто.

Что может быть хуже сельскохозяйственных работ на даче? Вообще многое, но для меня апогеем адовых испытания была уборка. Только за зиму наше семейство и друзья семейства умудрялись захламить небольшой домик массой хлама «на потом». При этом на какое «потом» рассчитывали, отправляя сюда погнутое колесо, ящик пустых бутылок и одинокий сандаль, представляла я слабо. Каждый год, приезжая сюда, мы дружным отрядом переквалифицировались в геологов и проводили раскопки залежей бесценного хлама. Каждый год почти все дружно отправлялось на свалку, и каждый год проклятые залежи все равно восстанавливались общими усилиями династии Плюшкных.

– Диныч, а нам этот завал макулатуры сильно нужен? – тоскливо уточнила я, заталкивая в мешок коробку, набитую аккуратно уложенными фантиками.

Спасибо вам, дядя Валера, без этой пачки фантиков мы бы не выжили точно. Никогда и ни за что.

– Мария Львовна, это не макулатура, а методические наработки! – нравоучительно ответила она, но на стопку папок и тетрадей, сложенных на столе, покосилась как-то не шибко уверенно.

– Так не все ведь, вдруг часть из этих «наработок» устарели и не нужны? Устроим костер… – чувствуя, что предложение попало на благодатную почву, мечтательно протянула я.

Да-а-а, все годы учебы я лелеяла одну большую мечту: собрать все конспекты, папки, зарисовки, сложить их во дворе и сжечь. Под песни и пляски с бубном сжечь. Увы, мечта так мечтой и осталась. Заменять занятия у подрастающего поколения биологов со своими наработками оказалось достаточно удобно, и аутодафе для них пришлось отложить на неопределенное время.

– Хорошо, давай посмотрим, что можно выбросить. – не особо упорствуя, все же согласилась Дина.

Инициатива, как известно, наказуема. Это я поняла через час, когда уборка намертво загрузила, а стопка с «не трожь, пригодится» уверенно росла в противовес «ну, это можно выбросить». Отчаявшись отвоевать у Дины лишний листок, я плюнула на все и, забравшись на стол, раскрыла ближайшую папку.

Кто же знал, что именно она заставит меня по-новому взглянуть на подругу?

– Эм, Диныч, таки ты еще тот маньяк… – задумчиво протянула я, отвлекая подругу от разбора тетрадей.

– Это еще почему? – возмутилась она.

Вместо ответа я со смешком вручила подруге папку с отчетом по ее летней практике. Раскрытая на странице с играми, которые она должна была бы проводить с детьми, папка живо заинтересовала меня аккурат после того, как я все же вышла из ступора.

– Ну, и что не так? Игры на свежем воздухе, «Паровозик». Главное условие… – поперхнувшись, Дина рассмеялась, едва не выронив папку. – …все участники на коньках.

Едва выговаривая сквозь смех, Дина захлопнула папку, обняв ее.

– Летом, на коньках? Дина, ты – маньяк! – тоже не сдержав смеха, я просто выхватила макулатуру.

Да, пожалуй, иногда полезно разбирать старые записи – столько всего интересного можно найти! Но каким бы веселым это занятие не было, на него мы убили слишком много времени.

К моменту, когда мешки с хламом были укомплектованы на улице стемнело.

В который раз убеждаюсь, что бабки – зло. А сторожевые бабки – отдельный подвид зла травмоопасного. Какие там ужастики, какой экстрим? Попробуйте в темноте пройти с мешком за плечами мимо двора такой бабули! Получите и заряд бодрости, и ударную дозу иглоукалывания от самодельной метлы из чего-то колючего. Каюсь, «из чего», в темноте разглядеть не смогла, не до того было.

– Да, баб Клав, Маша это, Маша и Дина, мусор выносим! – спасаясь от второго прицельного удара метелки, рявкнула я.

– Кака Маша? – подозрительно уточнили из зарослей смородины.

Как залезла еще туда, кочерыжка?!

– Соседка ваша, Москаленко! – так же резко рявкнула я, чувствуя, как печет зад и ноет плечо под тяжестью мешка.

И все бы ничего, да где-то справа от меня то и дело раздавались звуки сдавливаемого хохота. Динка, зараза эдакая, никакого сочувствия к пострадавшему тылу!

– А, Дашкина доча? Так чё шляешься тут? Шастают тут всякие, шастают, отдохнуть бабушке не дают! – не прекращая ворчать, страж порядка захрустела ветками, возвращаясь в глубокую засаду.

Господи, когда уже ей исправят телевидение?! Бабка без телевизора – зло тройное.

Мрачно поправив мешок, я оглянулась на Дину:

– Изверг!

Надежда пристыдить негодяйку успехом не увенчалась, подруга в ответ расхохоталась, не сдерживаясь. Вот оно – сочувствие педагога! А еще биологов жестокими называют.