Сошел с ума

— А тебе много денег нужно?

— Мне сколько ни дай, все мало, — призналась она, деликатно кусая булочку с медом. Нежная нижняя губка вся измаслилась. В глазах синяя безмятежность. Разговор был пустой, я понимал, мне никуда от нее не деться, и она это тоже понимала. Она не булочку, а меня постепенно пережевывала и заглатывала. Ничего приятнее я в жизни не испытывал. Но продолжал хмуриться, как новорожденный, у которого пучит животик. Пожаловался:

— Мне кажется, я сошел с ума.

— Похоже. Здравомыслящий человек не отказывается от полумиллиона только потому, что за ним надо съездить.

Она еще хотела как-то меня наставить, но не успела. Пришел Трубецкой. Вошел без стука, без предупреждения. Или у него был свой ключ от номера, или Полина предусмотрительно не заперла дверь. В белоснежном костюме, выигрышно оттеняющем его смуглоту, он был красив и строен, как юный бог. Только сейчас я это по-настоящему разглядел. Я тоже недурен собой и улыбчив, если надо, и женщины меня когда-то любили, но куда мне с ним тягаться. Если он захочет отобрать у меня Полину, то, конечно, отберет с легкостью, как старшеклассник отбирает у октябренка последний грош. Излучал он такую жизнерадостность, будто за дверью нюхнул кокаина.

— Ну что, соотечественники, голубки, молодожены! — загремел насмешливо. — Почему нет водки на столе? Мишель, ответствуй?!

Ага, выходит, мы вчера побратались.

— Поешь с нами, — пригласила Полина. — Но не кричи так. Утро тихое, задумчивое, не надо грома.

Мгновенно посерьезнев, Трубецкой присел к столу, бросил мимолетный взгляд на меня, на Полину, все сразу понял.

— Миша, это не опасно. И потом — я буду неподалеку. Понимаешь? Поеду с тобой.

Тут я увидел, как ведет себя женщина, когда ее застают врасплох. То есть, наверное, не всякая женщина, но именно такая, как Полина. Она молча поднялась и ушла в спальню. Трубецкой не обратил на это ни малейшего внимания.

— Я сначала не хотел ехать, — поделился со мной, — но за ночь прикинул: вдвоем будет веселее.

— Я еще ничего не решил.

— Чего тут решать. На другой вариант все равно нет времени. Да и зачем привлекать посторонних.

— Я тоже посторонний.

— Мишель, не надо. Вчера ты был чем-то увлечен, не расслышал. Мы не бандиты.

— А кто же вы?

— Ну, если угодно, финансисты, бизнесмены.

— Бизнесмены, бандиты — какая разница. В России это одно и то же.

— Не совсем, — он доверительно, спокойно улыбался. — Для меня, для Полины добыча денег не самоцель. Скорее — способ времяпровождения. Азарт, Мишель, вот что ценно. Да ты сам такой. Полина говорила, ты же игрок… Впрочем, что касается меня, вскоре я вообще отойду от дел. Собираюсь в кругосветное плавание. Уже зафрахтовал приличную посудину в Амстердаме. Кстати, как ты посмотришь, если предложу тебе должность помощника капитана?

— Хорошо, что я должен привезти из Москвы?

Финансист Трубецкой достал из кармана белоснежного пиджака золотой портсигар, открыл, протянул мне. Там лежали странные, вишневого цвета, тоненькие сигареты с золотым ободком. Я взял одну. Трубецкой чиркнул «ронсоном».

— Мишель, ты писатель. Полина сказала, интересуешься историей. О чем тебе говорит моя фамилия?

Его фамилия, действительно, говорила о многом, но я не знал, что он имеет в виду.

— Царский род? — спросил я.

— Не совсем точно, но не важно. Да, я наследник тех самых Трубецких, и самое любопытное, мои предки, передавая из рук в руки, сохранили кое-какие фамильные драгоценности. Не все прокутили пьяные большевики.

— Поздравляю, — у меня слегка закружилась голова. Похоже, в вишневой сигарете было что-то напихано, кроме табака. Привкус какой-то сладковатый.

— Кое-что я реализовал, но кое-что осталось. Вот это и надо доставить сюда. Камушки, холст Брейгеля, в общем, ерунда. Но для меня дорого. Видишь, я с тобой откровенен.

— Теперь понятно. И по каким статьям проходит мой предполагаемый вояж?

— Ни по каким. Ценности принадлежат мне по закону. Трудность в другом. Я не могу забрать товар сам. По двум причинам. Первое: мою рожу слишком многие знают, сразу засвечусь. Второе: банковский сейф оформлен на Полину. Но ты ее законный муж. Получишь по доверенности. Это предусмотрено в контракте. Небольшой, удобный саквояж, Мишель. Получить — и донести до тачки. Вот и все. Пол-лимона твои. Цена хорошая, если учесть, что риску никакого.

— Это что? — я показал на сигарету. — Марихуана?

— Она, родимая. Нравится?

Вернулась Полина, насупленная, одетая, как на службу. Строгий серый костюм, длинная юбка. Успела причесаться и слегка подкрасилась. Налила в чашку остывшего кофе.

— Вот что я скажу, Эдичка! Никуда ты не поедешь!

— Почему? — удивился Трубецкой. — Я не был дома месяц.

— Ты что — ненормальный? Все твои точки Циклоп наглухо перекрыл. Да и какой вообще в этом смысл? Миша прекрасно справится один. Верно, Мишенька?

— Он-то справится, — пробубнил Трубецкой, — да я сам хочу прогуляться.

— Заткнись! — Полина ожгла его яростным взглядом. — Ты меня лучше не доставай, Эдичка.

В следующую минуту отпрыск знатной фамилии доказал, что умеет не только улыбаться.