Сошествие/Descensus

Все было пропитано страхом. Тем въедливым нервным страхом, который висел густым облаком и который сразу заметили наёмники. Демонстрация силы всегда заменяет саму силу. Вооружённые люди на мирных улицах свидетельствуют о том, что улицы совсем не мирные, и что где-то готовится заговор против власти и порядка. Лязганье прикладом – знак слабости. Сила существует незримо, но весомо. И выражается в спокойствии. Власть не в танках, флагах и газетных лозунгах. Власть живёт в сознании народа как весомая данность, которая существует сама по себе, которой не задают вопросов и не вызывают на допрос. Если власть спокойной силой не является, то она суетлива. И за силу она выдаёт насилие. А насилие сеет семена – несправедливость и несправедливость даёт всходы сомнения, недоверия и, в итоге, протестов. Граждане, те, которые даже не сомневаются в праведности истинной власти, начинают ворчать, начинают ставить неприятные вопросы, начинают возмущаться и власть, всё более слабая, всё более врущая и юлящая, начинает прятать свою слабость за пушками и охраной. Даже не понимая, что те, которые решили выступить против слабой власти и есть сила. Им нечего терять, им некого бояться, они, ведомые той силой, которую они приобрели в борьбе со слабой властью, идут за мечтой, заражая ею окружающих, чей круг становится всё шире. Борьба заканчивается лишь тогда, когда кто-то теряет веру в себя. А теряя веру, теряет и силу. Те, кто похитрей и посмышлёней, острым нюхом чуя перемену, забывают клятвы и присяги и бегут от холода бессилия к солнцу чужой силы. Верные – остаются. Но они верны не чужой силе или слабости. Они верят в свою силу. А если верят-то сильны даже в обстоятельствах чужой слабости.